Борис Воробьев - Книга тайн

Но время шло, менялись научные взгляды и концепции, тут и там обнаружились «следы невиданных зверей», что и дало в конце концов повод американскому натуралисту Вили Лею заявил: «вавилонский дракон» — не плод фантазии, а скорее всего, «портрет» настоящего существа. Может быть— ископаемого ящера, потомки которого могли сохраниться где-нибудь на Земле. Например, в непроходимых джунглях и болотах Центральной Африки, являющих собой классический тип «затерянного мира», изображенного Конан— Дойлем в его знаменитом романе. Однако, продолжает Лей, «портрет» сирруха сделан явно не с натуры, а вероятно, со слов тех, кто — не исключено — своими глазами видел загадочное животное.

Дополняя Лея, заметил: согласно сообщениям, обнаруженным на клинописных дощечках, древние вавилоняне проникали в Африку, так что вполне реально, что именно оттуда они привезли на родину сведения о сиррухе.

Таким образом, в заявлении Лея не было ничего невозможного. К тому времени накопилось немало сообщений из разных мест планеты о существовании там доисторических чудовищ. Они фигурировали под разными названиями— яго-нини, лук-вата, мокеле-мбембе, чипекве, но все представлялись в образе гигантских рептилий, живущих в неисследованных водоемах Конго, Камеруна, Родезии, Судана. Во всех рассказах о них говорилось, что чудовища настолько огромны и сильны, что охотятся на бегемотов, носорогов и даже слонов.

Последнее в известной степени подтверждается рассказом известного путешественника Ганса Шомбургка, который в 1907 году побывал на одном из озер в Северной Родезии. Оно было огромно, а заболоченные берега, густо поросшие камышом, представляли идеальное место для выпаса бегемотов, однако ни одного животного Шомбургк так и не встретил. На его вопрос, куда же исчезли гиппопотамы, аборигены ответили, что их съел чипекве. Оказывается, так назывался неведомый зверь, живший в глубинах озера. Такую же историю путешественник услышал и в Анголе, где побывал с экспедицией в 1932 году.

В Конго и Камеруне чудовищных обитателей местных озер называли мокеле-мбембе, а рыбаки Виктории и Ньясы-лау. По их словам, это были создания с массивным телом и длинной шеей, которую венчала змеиная голова. Длина лау варьировалась от 12 до 30 метров. О весе таких гигантов ничего не говорится, но в 1932 году известный южноафриканский охотник Гроблер сделал в Кейтауне официальное заявление представителям прессы. Сообщив, что только что вернулся из пятилетнего путешествия по джунглям Африки, он рассказал об огромной игуане, весящей более четырех тонн, которая обитает в непроходимых болотах Конго и Анголы.

Конечно, слова Гроблера можно подвергнуть сомнению, ведь он был не ученым, а простым охотником, которые, как известно, склонны преувеличивать виденное и слышанное, однако его сообщение подтвердил уже упомянутый нами Ганс Шомбургк, который в кругах ученых— натуралистов считался очень добросовестным исследователем.

А чуть позже сообщения о гигантской игуане поступили сразу от двух экспедиций— английской и швейцарской.

Удивительную историю рассказал в одной из своих книг американский зоолог и писатель Айвен Сандерсон. В 1932–1933 гг. он, тогда сотрудник Британского музея, с экспедицией исследовал внутренние районы Камеруна. И вот в один прекрасный день на Сандерсона напал никто— нибудь, а самый настоящий птеродактиль! Случилось это во время охоты, когда Сандерсон, подстрелив большую летучую мышь, пытался достать ее из реки, в которую она упала. В это время и произошло нападение. От увечий зоолога спас его спутник по имени Жорж, который выстрелил в птеродактиля из ружья.

В тот же день, а точнее, вечер нападение повторилось. На этот раз его жертвой стал Жорж. Спасаясь от огромного клюва, усаженного острыми зубами, он упал ничком и закрыл голову руками. Едва не задев Жоржа, птеродактиль резко взмыл в воздух и исчез в наступающих сумерках. Оба эти случая содержатся в одном из писем Сандерсона к шведскому натуралисту Бернару Эйвельмансу, известному собирателю сведений о редких животных.

Рассказ о птеродактиле имеется и еще у одного писателя— англичанина Фрэнка Меллэнда. Путешествуя в свое время по Африке, он наслышался разговоров о летающей ящерице по имени конгамато. Было это, правда, не в Камеруне, а в Северной Родезии, но описания животных, которые давали аборигены, совпадали до мелочей. Не зная, что подумать, Меллэнд однажды показал местным охотникам альбом, где находились рисунки птеродактилей. Увидев их, охотники тотчас признали в «портрете» одного из птеродактилей летающую ящерицу конгамото.

И еще один пример.

В 1942 году английский охотник К. Питмэн сообщал: «В Северной Родезии я слышал рассказы о мифическом существе, которое меня очень заинтересовало… Самое поразительное, что большинство признаков этого таинственного животного сближают его с гигантским птеродактилем.

Если конгамото не существует, то откуда взяли примитивные охотники, незнакомые с палеонтологией, свои довольно точные описания доисторического птеродактиля?»

Как видим, все перечисленные случаи произошли в одном месте нашей планеты — в Африке, и это не случайно. Именно в Африке в силу многих причин глобального характера сложились благоприятные условия для выживания там доисторических животных. Африканский континент — единственный, большая часть которого не подвергалась затоплению морем на протяжении последних 500 миллионов лет. Не претерпел существенных изменений и африканский рельеф, тогда как 50 миллионов лет назад остальная суша Земли подверглась сильнейшим геологическим катаклизмам. Не было в Африке и оледенения, которое случилось 100 тысяч лет назад, и когда в результате наступивших холодов погибла вся теплолюбивая фауна в Европе, Сибири и Северной Америке. Эти три фактора позволили африканскому климату сохраниться почти без изменений на протяжении миллионов лет.

Столь же длительно на огромных пространствах Африки произрастают тропические влажные леса, 90 % которых и до сего времени остаются «белым пятном». Что за жизнь царит в глубинах этих лесов — не знает никто. А ведь непознанного на Земле— непочатый край. Человек побывал на Луне, теперь, тратя колоссальные средства, стремится на Марс, но не знает того, что делается у него под ногами. Не изучен океан. Нет целостной картины того, как устроена Земля. Непонятны причины множества явлений, происходящих как вовне, так и внутри нас. Мы даже не знаем, как и когда появился человек разумный, то есть мы с вами, дорогой читатель.

Все это позволяет говорить о возможности существования в наши дни животных отдаленных эпох, хотя официальная наука по— прежнему с зубовным скрежетом встречает любое заявление о том, что не укладывается в привычные рамки. К счастью, число не тривиально мыслящих людей неуклонно возрастает, и это вселяет оптимизм. Но давайте снова вернемся к «вавилонскому дракону». Точнее— поговорим о драконах вообще.