Юрий Мухин - В чьих интересах действует Путин

В СКР сообщили: «Следователи полагают: политика могли убить с целью дестабилизировать ситуацию в стране. Еще одна версия связана с исламско-экстремистским следом. Считается, что Борису Немцову угрожали после резкой критики убийц карикатуристов журнала Charlie Hebdo».

Теперь понятно — убийцы не уйдут от ответственности! То есть в Чечне кого-нибудь убьют из крупнокалиберного пулемета бронетранспортера и объявят, что убили убийц Немцова. Хорошие настали времена для оперов, следователей и судей. Заморачиваться над расследованием преступлений в суде нет необходимости — убили кого-нибудь, и дело раскрыто!

Но я все же озвучу и свою версию того, зачем Немцов был убит.

Когда в Москве протестующие собирались сразу же после фальсификации думских выборов в количествах, превышавших 100 тысяч человек, выяснилось, что в числе протестующих либералов мало, зато много тех, кто голосовал за «Единую Россию», как бы «победившую» на выборах. Людям была отвратна власть, нагло совершающая махинации с выборами, даже если она совершала эти махинации «в их пользу». Потом эти москвичи, насмотревшись на кривляющихся на трибуне собчачек, перестали приходить, и численность митингующих упала до нескольких тысяч либеральных и иных активистов. Так вот, убийство Немцова похоже на способ вновь активизировать москвичей. Очень похоже. Тем более что рейтинговые агентства, беря пример с Чурова, уже накрутили Путину рейтинг до 146 %, и США это не может нравиться. Думаю, что скорее всего заказ на убийство поступил все же из США.

Это версия, поэтому будем ждать дальнейшего развития событий.

Меня обвинят, что я показываю пальцем на Вашингтонский обком и делаю это вместе с Кремлем, но я и раньше пояснял, что по вопросу, сколько будет 2х2, я соглашусь и с «Московским комсомольцем», если он, конечно, осмелится утверждать, что 4.

И, возвращаясь к Немцову, — жаль его. Ведь какое-то время он был моим попутчиком, правда, подлым попутчиком, но в нынешней обстановке всеобщей трусости даже такой попутчик уже лучше, чем никакой. А поскольку я его немного знал, то и по-человечески жаль.

Много лет назад один из моих приятелей, большой любитель по женской части, остался на ночь у любовницы и с нею проспал утро. Вернулся с ночной смены муж и убил счастливого любовника, а сам пошел в милицию и сдался. Милиция так этого моего приятеля и нашла — голого, поперек порога с разрубленной головой. Я, узнав об этом на работе, в обеденный перерыв поехал домой к его жене (работавшей фельдшером), чтобы принять участие в возникших проблемах. Она сидела вся зареванная и, увидев меня, сквозь слезы спросила: «Юра, но ведь он же хорошо умер? Ведь его смерть была внезапной и быстрой, а рядом с ним была женщина, которая ему нравилась!». Не скрою, такая реакция жены на смерть неверного мужа меня удивила, и пришлось согласиться — да, бывают смерти и потяжелее.

К примеру, под развалинами домов сражающегося Донбасса.

2015 г.

Меня упрекают в том, что я много времени уделяю убийству Немцова. Я был бы не против этих упреков, учитывая личность Немцова, но только, если бы Немцова расстреляли по приговору действительно народного суда и после того, как суд тщательно изучит его дело. Но я против того, чтобы на наших улицах какая-то сволочь убивала кого-либо по своим прихотям, я против того, чтобы такое творилось при любой власти. А у меня нет доказательства того, что убийцами Немцова была не сволочь, убивающая за деньги, и не заказала его убийство еще большая сволочь.

Я решительно против того, чтобы у нас вместо следователей, прокуроров и судей были мерзавцы, фабрикующие уголовные дела против заведомо невиновных. На меня сфабриковал дело полковник ФСБ, бывший секретарем парткома в КГБ, смотрящий на себя как на «профессионала, который нужен при любой власти». При народной власти такие профессионалы не нужны, и нужно уже сейчас знать, в чем эти мерзавцы «профессионалы».

Дело об убийстве Немцова ведет следователь И. Краснов, ранее известный фабрикацией дел против русских националистов. Профессионал! Иван Миронов, оправданный судом присяжных, дает портрет этого «профессионала» в своей книге «Замурованные».

«Наконец появился подлинный хозяин кабинета, чье имя красовалось на коридоре возле двери: Краснов Игорь Викторович.

В старшем следователе по особо важным делам Генеральной прокуратуры Краснове было больше от Маньки Облигации, чем от Жеглова. Бабья манерность, бесстыдная вертлявость и витринный лоск содержанки сливались воедино в советнике юстиции. Он походил скорее на дорогого адвоката или финдиректора какой-нибудь добычи. Его костюм, в отличие от ублажавшего ментов чаем шны-ря-модника, на отливе был идеально подогнан по фигуре и тянул явно не на одно месячное жалованье сотрудника Генпрокуратуры. Из пиджачных рукавов то и дело выныривали золотые запонки на белоснежных манжетах сорочки. На правой руке подполковника болтался турбийон, нескромно отливая сапфировыми бликами.

— Поаккуратней не могли? — укоризненно бросил Краснов, ни к кому не обращаясь, кидая на стол предназначенную явно мне коробку с салфетками, разукрашенную фиалками. — Это что, по-вашему, больница?

— Оказание сопротивления при задержании, был вооружен, сами понимаете, — лениво отозвался кто-то из ментов.

— Короче, пишите рапорта. Потом все свободны, кроме двоих для конвоирования гражданина Миронова на Петровку.

— Адвоката вызови, — голова болела и кружилась. Кровь, наполнявшую рот, приходилось сглатывать, и от этого речь давалась с трудом.

— Набери его адвокату, пусть подъезжает, — приказал Краснов «курьеру», даже не взглянув на него.

Однако парень, прирученный к определенной интонации шефа, тут же бросился к телефону.

— Иван, — размеренно и вкрадчиво зажурчал Краснов, профессионально отрабатывая на доверии. — Я хочу, чтобы ты понял всю серьезность своего положения. Тебе вменяются очень суровые вещи, которые по совокупности тянут минимум лет на двадцать, и то если тебя сочтут заслуживающим снисхождения. Как ни крути — «ван вэй ти-кет» или…

— Или что? — Пейзаж расплывался, а голос Краснова звонко бил по перепонкам.

— Или расскажешь, как все было. Если забудешь чего, мы напомним. Посидишь недельку на Петровке, пока будем оформлять твои показания. Пойдешь по делу свидетелем.

— Поцелуй меня в плечо? — Я харкнул кровью на вишневый ламинат.

— В смысле? — поперхнулся следак.

— Ну, ты же тоже издалека начал.

— Иван, зря хорохоришься. Этого никто не оценит. Заживо себя хоронишь. А ведь как все хорошо складывалось: карьера, наука, невеста, красивая, умная девушка. Забудь! Уже через год тюрьмы станешь инвалидом. И это даже без нашей помощи. Ну, а если нас разозлишь…