Сергей Ковалев - Тайны пропавших экспедиций

Горько признать, но в течение всей навигации 1942 года установленная для наших судов зона радиомолчания к западу от меридиана 85 градусов (на подходах к Диксону) на практике часто не выдерживалась, якобы с целью избежать артобстрела советских транспортов и судов советскими же береговыми батареями. Меж тем, хотелось бы отметить, что в то время наши береговые батареи, прикрывавшие районы Севморпути, были установлены только на мысе Желания (одно 37–мм орудие, одно 76–мм орудие без боезапаса) и у порта Диксон (два 152–мм, два 130–мм и два 45–мм орудия). Более того, к моменту появления у Диксона фашистского рейдера уже было принято решение по отправке «диксоновских» орудий для обороны формируемой Новоземельской военно–морской базы, и за исключением полубатареи 152–мм пушек, они уже были загружены на СКР-19 «Дежнев». Хуже того, штаб западного сектора морских операций в Арктике установил порядок, следуя которому ледоколы и одиночные суда за 12 часов до подхода к острову Диксон были обязаны сообщать о предполагаемом времени своего прихода в порт. А радиостанции в Дудинке и Игарке — ежедневно передавать на Диксон открытым текстом сводки с перечислением всех находящихся в порту судов и проводимых ими грузовых операций.

Связь между Диксоном и транспортными судами в море до 27 августа (то есть практически до появления здесь фашистского рейдера, а частично — и вслед за тем) оставалась открытой. Даже после гибели пароходов «Куйбышев» и «А. Сибиряков» отдельные советские капитаны продолжили открыто выходить в радиоэфир (пароходы «Уссури» и «Щорс»). Не отставали от них и полярные станции Главсевморпути. В итоге пароход «Куйбышев» (капитан Токовенко), радист которого неукоснительно выполнил все требования Главсевморпути и передал открытую радиограмму на Диксон, вскоре был обнаружен гитлеровской субмариной U601 (капитан–лейтенант Петер–Оттмар Грау) и потоплен.

С какой целью «А. Сибиряков» демаскировал свой переход к мысу Молотова, сложно сказать, но своим неоднократным выходом в радиоэфир советский радист подсказал капитан–цур–зее Меендсену–Болькену местонахождение ледокольного парохода. Их встреча и, как следствие, гибель беззащитного советского судна, были уже неизбежными.

Ледокольный пароход «А. Сибиряков» под командованием старшего лейтенанта А. Качаравы вышел из Диксона 24 августа. Он имел задание доставить на островные полярные станции смены наблюдателей и продовольствие. Несмотря на свое вооружение (четыре 76–мм и два 45–мм орудия) в действительности он так и остался обычным исследовательским судном ледокольного типа.

Все утро 25 августа «А. Сибиряков» уверенно шел на северовосток. На борту судна находилось 104 человека команды и полярников, 567 тонн груза и 420 тонн угля. Внезапно, около полудня, сигнальщик обнаружил на горизонте неизвестный боевой корабль, который стал быстро сближаться с советским судном. Совершенно необъяснимо, но первоначально советские сигнальщики приняли огромный гитлеровский броненосец за маленький корвет союзников, который случайно попал в Карское море. Скорее всего, их специальная подготовка была не на высоком уровне. Возможно, это же повлияло и на дальнейшие действия старшего лейтенанта Качаравы, который еще некоторое время шел на сближение с неизвестным кораблем, ожидая подъема на нем национального флага, и слишком поздно повернул в сторону острова Белуха, чтобы попытаться выброситься на берег. Силы были неравны: «Адмирал Шеер» был океанским рейдером, как называли его в Германии — «карманный линкор», с 280–мм орудиями и скоростью в 26 узлов, построенный в середине 1930–х годов, и «А. Сибиряков» — обычный ледокольный пароход, построенный в 1909 году, имеющий «парадный ход» в 13 узлов. Его бортовая артиллерия была просто несравнима с тяжелой артиллерией гитлеровского броненосца, и в первую очередь — по весу снарядов и дистанции стрельбы. То, что капитан–цур–зее Меендсен–Болькен старался всемерно сблизиться с будущей жертвой — понятно, но почему к тому же стремился старший лейтенант Качарава? Не ясно!

Первым же попаданием тяжелого снаряда с германского броненосца на «А. Сибирякове» была снесена форстеньга, вторым — уничтожены все советские артрасчеты кормовых орудий, отстреливавшиеся от врага, третьим — подожжены бочки с горючим, стоящие в носовой части, и четвертым — повреждена главная машина. Советское судно потеряло ход и было обречено на гибель. Вскоре оно скрылось в клубах дыма и пламени, а еще через полчаса — и с поверхности Карского моря. Это один из старейших полярников, прослуживший на «А. Сибирякове» более 10 лет, старший механик Н. Бочурко открыл судовые кингстоны и погиб вместе с родным кораблем. Вместе с ним на судне погиб и шифровальщик Михаил Кузнецов.

Исход неравного боя был предсказуем: «А. Сибиряков» погиб, а часть экипажа и пассажиров (19 человек) — захвачена в плен. При этом среди пленных оказались зимовщики смен метеостанций на Северной Земле: руководитель смены на острове Домашний Анатолий Шаршавин, руководитель смены на мысе Арктический (мыс Молотова) Анатолий Золотов и радиотехник из этой же смены Иван Калянов. О судьбе остальных полярников и полярников смены на мысе Оловянный и ее руководителя Владислава Грачева неизвестно: то ли они погибли во время боя, то ли были расстреляны немцами при захвате шлюпок.

Известно, что на судне и при его затоплении погибли: помощник капитана Зелик Элимелах, командир БЧ-2 младший лейтенант Семен Никифоренко, механики Валерий Паромов, Николай Гижко, Александр Колтаков, машинисты Дмитрий Шарапов, Александр Алферов, Константин Копытов, кочегары Николай Матвеев, Сергей Викторов. Александр Гуц, Семен Шевяков, Николай Чичулин, Александр Сафронов, Матвей Дмитриев, матросы Константин Бородин, Иван Котлов, Михаил Малыгин, Владимир Курашов, Петр Жеребцов, Леонид Зоин, врач Валентина Черноус, буфетчица Наталия Ринкис, уборщица Анна Котлова, Варвара Деснева. В плену умерли радиотехник М. Бурдылин, повар С. Зайцевский, матрос И. Малыгин, кочегар Воробьев.

Своим радиосообщением на Диксон о начале боя с противником старший лейтенант А. Качарава обеспечил своевременную подготовку штаба западного сектора Севморпути к появлению врага (хотя дальнейшие действия руководства сектора вызывают определенные нарекания). Одновременно он помог транспортам западного и восточного караванов своевременно избежать встречи с германским рейдером (укрывшись во льдах. — Авт. ).

После провала первого этапа набеговой операции, несмотря на понимание, что приход рейдера в Карское море уже открыт для советского командования, капитан–цур–зее Меендсен–Болькен принял решение идти к острову Диксон и высадить здесь десантный отряд. Скорее всего, он был уверен, что порт охраняет лишь стрелковое отделение. Ну, может быть, — еще десяток полярников с дробовиками. О том, что осенью 1941 года сюда были доставлены 3 полубатареи артиллерийских орудий, он, естественно, не подозревал. Выходит, в те дни фашистская военно–морская разведка имела информацию о состоянии дел на Диксоне периода летних навигаций 1939—1940 годов, когда сюда заходили гидрографический бот «Мурманец» (с немецкой группой на борту) и вспомогательный крейсер «Комет». И наше счастье, что нацистский рейдер напал на Диксон 27 августа, а не хотя бы двумя днями позже, когда все три артиллерийские полубатареи уже ушли бы на борту «Дежнева» к берегам Новой Земли.