Сергей Ковалев - Тайны пропавших экспедиций

Если бы поплавок и бак (найден норвежцами 13 октября недалеко от острова Вега. — Авт. ) начали свободный дрейф где‑то из второго сектора, их во всех бы случаях понесло бы к Гренландии. И вновь к берегам Норвегии они попали бы приблизительно через год…

Еще меньше вероятность катастрофы в третьем, самом восточном секторе. Оттуда плавающие предметы идут своим кругом течений, из которого в места обнаружения бака и поплавка теоретически можно попасть через неопределенно долгое время…

Любой плавающий предмет, очутившийся в первом секторе, будет дрейфовать против часовой стрелки и неизменно попадает на основное течение, идущее вдоль норвежских берегов к северу.

Поплавок и бак были найдены не на берегу, а «сняты» непосредственно с течения. Следовательно, мы располагаем почти точным временем их дрейфа, соответственно 73 и 116 дней. Но дрейфовали они с разной скоростью и проделали путь различной протяженности. Пробитый поплавок, наполовину затопленный, перемещался как классический буек. На легкий бак с малой осадкой и большой «парусностью» существенное влияние оказывал ветер. Ну а теперь, если условно бросить в воду эти предметы там, где они были подобраны, и «запустить» против течения, скорость которого и устойчивость нам известны, а также учесть влияние результирующего ветра, можно с большой долей вероятности назвать места, куда они приплывут. Другими словами, откуда они начали свой путь. Координаты этого района приблизительно 72 градуса северной широты и 9 градусов восточной долготы.

Характерно, что район этот находится в первом секторе, то есть на предполагаемом северо–западном курсе «Латама». И если по этому курсу отложить расстояние, пройденное Латамом со времени вылета из Тромсё и до того момента, когда Геофизический институт вновь попытался возобновить связь после перерыва (примерно 400 километров), то полученная точка оказывается в районе начала дрейфа поплавка и бака…

Если бы эту схему можно было положить на стол перед организаторами поиска в июне 1928 года, надо полагать, спасательные средства в первую очередь направили бы именно в сектор номер один».

Находка помощника капитана с судна «Бродд» стала свидетелем той катастрофы, но… немым свидетелем. Вторым ее свидетелем стал вышеупомянутый топливный бак, обнаруженный много южнее поплавка 13 октября 1928 года. И самым необычным здесь было то, что трубка бензопровода была заткнута деревянной пробкой. А для этого экипажу было нужно какое‑то время. Может, французские летчики пытались использовать его как спасательный плотик или для замены потерянного при неудачной посадке поплавка? Однако гибель Руала Амундсена и его спутников так и осталась тайной, которую надежно хранит Арктика.

В скандинавской истории упоминается о двух особенно холодных европейских странах, соседствующих между собой: Кариаландии, протянувшейся от Финского залива до Белого моря, и Биарамии (Великой Перми), простиравшейся от Северной Двины и Белого моря до реки Печоры. За Биарамией скандинавы воображали «Иотунгейм» — «отчизну ужасов природы и злого чародейства». Со временем границы Биарамии расширились и включили в себя нынешние Вологодскую, Кировскую (бывшую Вятскую), Архангельскую (бывшую Молотовскую и Пермскую) области. Биарамия вела торговлю не только с норманнами, но еще и с древними персами и подданными Великого Могола. Одним из первых заморских «гостей», которые навсегда остались в северной Биарамии (Великая Пермь) стал дружинник норвежского короля Гакона — Ивар с Залива. Как и его предшественники — Эйрик Кровавая Секира, Харальд Серый Плащ, Торер Собака и иные, он здесь «совершил великие дела, грабя и убивая». Но на обратно пути корабль Ивара потерпел крушение в горле Белого моря из‑за сильного течения и водоворотов.

Первым из иностранцев, погибших при поиске Северо-западного прохода, в некотором смысле можно назвать португальского мореплавателя Каспара Кортириаля (Кортириала). Всю свою жизнь он посвятил исследованию островов в северной части Атлантики. Эти устремления он унаследовал от отца—Жуана Ваша Кортириаля, который вместе с Альваро Мартинсом Гомесом в 1460 году открыл большой остров с ледяными горными вершинами, названный ими островом Трески. По всем признакам это, скорее всего, остров Ньюфаундленд.

В 1500 году, во время плавания на поиски открытого отцом острова Трески, К. Кортириаль достиг Канады. Вероятно, он был на Лабрадоре (Терра ду Лаврадор — Земля Пахаря). Отсюда португальские моряки, продолжая подниматься на север, достигли мыса, где «треска встречалась в таком изобилии, что затрудняет путь каравеллам». Таким образом, Кортириаль, вероятно, прошел на север почти 200 миль. Он часто высаживал своих моряков на берег, сам встречался с местными жителями, подробно зарисовывал каждый мыс, залив и прибрежную полосу, и некоторые данные им названия сохранились до наших дней. Например, все тот же полуостров Лабрадор. Однако жесткие холода и громадные льдины помешали португальским морякам подняться дальше на север. Они повернули назад с желанием продолжить свое плавание в следующем году и привезли домой несколько «лесных людей» и белых медведей.

15 мая 1501 года, получив поддержку своих начинаний у португальского короля, Каспар Кортириаль вновь вышел в океан. Но на этот раз судно домой не вернулось. Последний раз его видели в районе мыса Фарвель. Узнав об исчезновении экспедиции, его брат Михаил (Мигель) Кортириаль, приближенный португальского короля, убедил его снарядить экспедицию на поиски брата и сам возглавил поиски. Выйдя из Лиссабона 10 мая 1502 года с тремя судами, Михаил Кортириаль благополучно достиг Ньюфаундленда; здесь он разделили свою эскадру» чтобы каждый корабль мог вести поиски самостоятельно. Однако поиски не дали результатов. В назначенный срок два корабля, проводившие поиски, благополучно вернулись. И только третье судно, на котором шел Михаил Кортириаль, исчезло в студеном море со всем экипажем.

Спутник капитана Ченслера — Стефен Борро — после удачного возвращения из первого похода в Московию принял от своей торговой компании поручение отправиться снова в северные моря с целью открытия морского пути на восток. Он намеревался достигнуть по крайней мере устья реки Обь.

Летом 1556 года Борро побывал в Кольской губе, затем достиг Канина Носа, Югорского Шара, Вайгача и даже Новой Земли. Но до Оби он не успел добраться и на зимовку пришел в устье Северной Двины. Весной 1557 года он планировал возобновить поиски пути на восток, но был направлен в противоположную сторону для поиска отряда Ричарда Ченслера, совершавшего вторую экспедицию на московский Север.