Валерий Сдобняков - В предчувствии апокалипсиса

B. C.В вашей поэзии много сострадания – к униженным старикам, вообще к обездоленным в сегодняшнем времени людям. Это нравственное качество было свойственно многим русским творцам не только в литературе, но и в живописи, музыке. Вы ощущаете себя продолжателем их традиций? И вообще, кто из предшественников, из классиков оказал на ваше творчество самое значительное влияние?

Н. Р.Честно говоря, я никогда не задумывался, чьи традиции продолжать. Есть русская классическая поэзия. Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Фет, Бунин, Блок, Есенин, Твардовский – вот путевая дорога отечественной поэзии. Если бы в их строчках не было сострадания к человеку, разве бы их так чтили в народе? Когда я писал о Любке, Матрёше или Пелагее, я писал не просто об односельчанах, я писал о целом поколении женщин, потерявших мужей на войне. Мне хотелось рассказать всем, какие это были труженицы и матери, на плечах которых Родина воскресла из пепла и поднялась до космической высоты. Я уже не раз говорил, что мне не надо было выдумывать своих героев – они жили вокруг, я только с любовью дорисовывал их портреты, чтобы вся Россия узнавала в этих образах себя. Таких бескорыстных и терпеливых людей не было и уже больше не будет, наверное, потому что на дворе другая цивилизация.

B. C.Ну, тогда, может быть, поделитесь своими впечатлениями, оценками, как бы в противовес прошлому, о сегодняшнем литературном процессе в России. Кто из современных писателей, поэтов вам, по внутреннему ощущению, наиболее близок? Конечно, я имею в виду их конкретные произведения.

Н. Р.Трудный вопрос. В своё время буквально потрясли мою душу «Привычное дело» Василия Белова, «Братья и сёстры» Фёдора Абрамова, «Царь-рыба» Виктора Астафьева, «Живи и помни», «Уроки французского» Валентина Распутина, «Сороковой день» Владимира Крупина, произведения Евгения Носова, Юрия Казакова, Виктора Лихоносова, Юрия Бондарева, Владимира Личутина, Виктора Потанина. Недавнее произведение Валентина Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана» – это одна из самых смелых и ярких в художественном отношении книг наших дней. Скажу так: Валентин Распутин – великий русский писатель, не разменявший ни совести, ни таланта на дешёвую славу современных лжекумиров от литературы. В прошлом году я прочитал книги Михаила Чванова «Мы – русские?» и «Вверх по реке времени». И ещё раз порадовался за нашу отечественную прозу. Большой, честный художник слова. Вся беда в том, что литературный процесс в стране разорван, мы плохо подчас знаем друг о друге, хорошие книги издаются мизерным тиражом в своих регионах. О них молчит телевидение, молчит пресса. Вот она – идеология! Зато издают столько чепухи, что отбивают охоту читать. Особенно много слабых стихов печатается, графоманы на коне.

А поэзия – дело тонкое, дело вкуса, художественного вкуса, одному близок один поэт, другому другой, мне нравятся отдельные стихи у некоторых ныне пишущих, но не буду называть их имён. Зачем? Хорошие стихи говорят сами за себя, как тот самый мускус, спрятанный в кармане… А вообще, у меня на этот счёт есть и такое мнение:

B. C.А вообще, так, по-настоящему, серьёзно можно утверждать, что истинная литература, созданная в наше время по принципам русской классической литературы, действительно востребована современным российским обществом? Или это всё-таки работа на будущее, на сохранение традиций, преемственности, если исходить из понимания, что всё равно, пусть не теперешнему, а будущим поколениям в определении своей культурной идентичности без классической русской литературы не обойтись. Я понимаю, что существует опасность того, что этой проблемы (определения своей культурной идентичности) у будущих поколений, всё более и более своим бытом погружающимся в глобальное «общечеловеческое» общество, этих проблем может просто не возникнуть. И всё-таки, если исходить из оптимистических прогнозов – наша работа больше востребована сейчас или будет востребована в будущем?

Н. Р.Думаю, что именно такая литература уже начинает снова пробивать себе дорогу к читателю, процесс идёт. В обществе мало-помалу происходит отрезвление от болтовни про «общечеловеческие ценности». И никакого «общечеловеческого общества» не будет, не верю, это сказки для рабов. Псевдодемократизм, который сформировался за последние годы в России, абсолютно чужд народу. Родину нельзя отменить, как и веру. Мы не можем быть космополитической державой, глобализм не для нас. Многоцветие языков, культур всех народов России – вот наше главное богатство, вот что надо беречь. И в первую очередь русский язык, который всех объединяет, русскую культуру надо сохранять как зеницу ока. И понимание этого уже начинает происходить. Шарлатанское искусство, в какие бы одежды ни рядилось, всё равно заходит в тупик. Я верю, что русская классическая литература, современная, которая наследует её традиции, будет, будет востребована в будущем. Всё возвратится на круги своя.

B. C.Давайте вернёмся на нижегородскую землю. До своего отъезда в Тосно вы достаточно «поварились» в местной писательской организации. Как вспоминается то время? Кто из старых литераторов того – военного и послевоенного поколения – сейчас вам кажется наиболее интересной, значимой фигурой? Впрочем, может быть, таких, на ваш взгляд, и вовсе нет?

Н. Р.Нельзя забывать, что жил я в Арзамасе, где было сильное литобъединение, руководимое поэтом Александром Плотниковым. Мы с ним отлично понимали друг друга, очень дружили и дружим по сей день. Арзамас – город литературный, и поэты там есть, и прозаики. А Нижний Новгород – это город, давший миру таких классиков русской литературы, как Павел Мельников-Печерский, Максим Горький. Из поколения фронтовиков невозможно не отметить поэта Фёдора Сухова. Его выстраданное, многоцветное, с примесью горечи слово украсило и обогатило нашу отечественную поэзию. Лаконичный, ёмкий стих фронтовика Александра Люкина привнёс в советскую поэзию ощущение жизненной правды рабочего человека. Мне повезло: я застал ещё и замечательного прозаика, на мой взгляд, одного из лучших советских писателей – Николая Кочина. Его книги, без сомнения, вошли в сокровищницу русской литературы. Он внимательно следил за подрастающей сменой. Когда у меня вышел сборник стихов «Отчее крыльцо», он прислал мне письмо, в котором одобрительно отозвался о моём творчестве. В этом же ряду стоит и поэзия фронтовика Михаила Шестерикова. Конечно же, это действительно значимые фигуры в нижегородской литературе. О Юрии Адрианове я уже говорил. Уверен, что есть и новые имена. А недавно прочитал ваши рассказы и поразился их художественному мастерству. Талант – явление редкое и радостное. Так что классические традиции на нижегородской земле продолжаются.