Газета Завтра Газета - Газета Завтра 618 (39 2005)

Поделиться:

Loading...

![CDATA[ (function(d,s){ var o=d.createElement(s); o.async=true; o.type="text/javascript"; o.charset="utf-8"; if (location.protocol == "https:") { o.src="https://js-goods.redtram.com/ticker_15549.js"; } else { o.src="http://js.grt02.com/ticker_15549.js"; } var x=d.getElementsByTagName(s)[0]; x.parentNode.insertBefore(o,x); })(document,"script"); ]]

НА ВСЕЙ ПЛАНЕТЕ МЕРТВЫЙ СЕЗОН

НА ВСЕЙ ПЛАНЕТЕ МЕРТВЫЙ СЕЗОН

Тюремная кругосветка Айрата Вахитова

Айрат Вахитов — человек, который волей обстоятельств прошёл тюрьмы трёх континентов. Его судьба достойна пера романиста. Он — основоположник тяжкого и скорбного "тюремного туризма", столкнулся с жестокостью и деспотизмом в обличье всех рас земных. Оставшись при этом живым, думающим человеком, Айрат рассказывает о своих испытаниях и злоключениях без фальшивого пафоса и ложной скромности. То есть с печалью, юмором, любовью и доброжелательностью к людям всей земли.

Вахитов до сих пор находится под прицелом спецслужб разных стран. "Интерес" к нему со стороны секретных ведомств нашего государства очевиден. Совсем недавно, в конце августа, он был в который раз похищен пресловутыми "силовиками", снова подвергался массированному допросу. Не желая быть разменной картой в руках анонимных сил, Вахитов ныне занят общественной деятельностью. Он принимает участие в работе Исламского Комитета Гейдара Джемаля, занят созданием международного Фонда узников Гуантанамо.

ПОСЛЕ окончания духовной семинарии я два года работал имамом Центральной мечети в Набережных Челнах. Занимался в основном гуманитарной деятельностью — профилактика наркомании, благотворительность. Много ездил по стране. В конце 98-го года поехал на свадьбу друзей в Чечню. После решил проехать по республике, посмотреть быт народа. Заехали в институт "Кавказ". О нем много писали — по официальной версии — это лагерь боевиков, кто-то считает его обычным институтом, у меня разобраться времени не было, может, обе версии справедливы. В беседе с руководителями института возникли вопросы — говорят, придется задержаться. Через несколько дней меня помещают в зиндан. Я теряюсь в догадках — почему это происходит, может, меня хотят использовать для выкупа, поменять на кого-то. Я же мусульманин, а в первую чеченскую войну мы чеченцам сочувствовали. Оказалось сложнее: меня подозревают в том, что я сотрудник ФСБ. Нахожусь я в зиндане две недели в довольно жестких условиях, меня пытают. Но я стою на своем, от обвинений отказываюсь. Вскоре мне удается убежать, возможно, с их отмашки: я заметил, что мной уже мало интересуются. Убегаю оттуда босиком, зимой, по лесам, по полям. Добираюсь до Грозного, там мне советуют одного местного татарина, бывшего вора в законе. Он меня лечил после побоев горными травами, шиповником, научил, как вернуться домой без документов.

Я реабилитируюсь, снова становлюсь имамом, работаю, и тут происходят взрывы в Москве и Волгодонске. В стране исламофобские настроения. Я тут же попадаю под подозрение — самый молодой имам республики, был в Чечне

Мне звонит муфтий Татарстана и говорит, что была беседа с местным ГБ — меня хотят арестовать. Муфтий просит меня не очернять наше духовное управление, уйти самому.

Я пишу заявление. На самом деле, таким образом меня просто нейтрализовали как политическое лицо, теперь меня можно было хватать в любое время. После заявления на следующий день мои фотографии уже висели в аэропортах — что я вооружен, особо опасен и.т.п. 1 октября меня арестовывают сотрудники КГБ Татарстана. Мне предъявляют обвинение по 208-й статье. (Незаконные вооруженные формирования). Идет следствие по этой статье, были пытки и давление — как обязательный атрибут следствия. Через два месяца меня освобождают по политическим мотивам, приезжает начальник следственного отдела Татарстана и говорит: за тебя народ стоит, несколько акций прошло в твою защиту. Тогда идут парламентские выборы в Думу. Первый раз избирается "Единство", его активно насаждают, на работе всех заставляют бурно голосовать. Все должно без запинки пройти, а тут такой аргумент против "Единства": посадили имама.

В общем, мне объясняют, что со мной после выборов снова "пообщаются". Я представил, что это будет за общение. Я возвращаюсь домой, побыл там несколько часов, ухожу из дома, снимаю квартиру. Думаю, надо подождать, посмотреть, что будет. Мама говорит: лучше будь в любой точке земного шара, но на свободе. Через какое-то время с помощью знакомых я уезжаю в Таджикистан. Идея такая: репрессии пройдут, я вернусь, все-таки Гурьянова не каждый день случается.

В ТАДЖИКИСТАНЕ живу у родственников при туристической базе Академии Наук. С каждым днем чувствую себя лучше — горный воздух, хожу с друзьями в походы, беру вершины. Наслаждаюсь гостеприимством этого удивительного народа. Но постоянно попадаем в сложные ситуации: здесь красные, здесь зеленые, здесь одни посты, здесь другие. И вот однажды, пытаясь добраться до Душанбе, нарываемся на дружину Исламского движения Узбекистана. Каменные лица, длинные волосы, увешаны стрелковым оружием всех образцов. А мы в бейсболках, в кроссовочках.

"Кто такие?"— спрашивают. Отвечаем, что туристы, путешествуем.

Они удивляются — не самое лучшее место для путешествий. Я объясняю, что дома, в России, репрессии, ФСБ преследует.

Они поговорили между собой и объявляют решение: "Мы решили, что вас надо переправить в Афганистан. У нас договоренность с таджикским правительством, что вся наша организация уходит в Афганистан. Вы едете с нами".

Везут нас на автобусе в Душанбе. Потом нас сажают на аэродроме в военный вертолет вооруженных сил Таджикистана. Мы в шоке, не знаем, к кому обратиться, насколько отношения завязаны. Решили молчать.

Нас высаживают на территории Афганистана, в пустыне Каракум. Никто не встречает, идем по пустыне, тащим какие-то мешки. Температура градусов 55-60, идем километров 15-20. Уже братство возникает: друг друга тащим, помогаем, откачиваем — просто "стокгольмский" синдром. Доходим до места назначения, садимся в военно-транспортный самолет до Кабула. В салоне несколько джипов, люди с оружием, раненые, тут же козы, ослы и куры, женщины едут с корзинками и мы, закованные.

Самолет летит, как будто им Зигзаг Маккряк управляет из диснеевских мультиков — все выкрутасы в воздухе делает, двигатель периодически отказывает. Начинает садиться, идет носом 90 градусов. В салоне паника — выбегает стюард со шлангом в руках, всех гонит назад. Наконец, садимся. Приезжаем в офис ИДУ, как в приключенческом кино — экзотические одежды, чалмы. Беседуем по-русски: они — все выходцы из Советского Союза. Ушли от режима Каримова, переселились с семьями. К нам приходит Тахир Юлдашев. "Здравствуйте, вы находитесь на территории Афганистана, в свободной стране".