Валентин Зорин - Мистеры миллиарды

— Понадобится еще немало времени, чтобы большинство людей здесь, в Вашингтоне, поняли то, что понимал, в чем отдавал себе отчет и чем руководствовался мой брат, поняли, что сосуществование — это не проблема выбора, а проблема... — он сделал паузу, шевеля растопыренными пальцами, ища нужное, наиболее точно выражавшее его мысль слово, и вдруг, сжав пальцы в кулак, найдя его, понизив голос, с неожиданной для него горячностью, почти страстно произнес: — Проблема судьбы. Вы понимаете? Судьбы! Я тогда не во всем понимал брата. Впрочем, от меня в то время требовалось больше делать, нежели думать. Думал он. Но когда его не стало, я понял, что я должен сделать то, что начал он, но не сумел, ему помешали доделать.

Роберт Кеннеди, так же как и его старший брат, пришел к мысли о необходимости сосуществования не как к абстрактной идее, не как к пониманию преимуществ и благ мира перед разрушениями и трагедиями войны, превосходству Добра над Злом. Братья Кеннеди, представители своего класса, проводники его идей и политики, руководствовались не человеколюбием, не идеями добра и заботы о процветании человечества. Стратегию выживания они понимали как политику выживания их капиталистической Америки, их самих, их семей, их ближних, их класса.

Этим, и только этим, руководствовался президент Кеннеди. Из этого исходил начинавший свою политическую карьеру сотрудником Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности сенатор Кеннеди, научившийся в последний период политического поприща без запинки произносить слово «сосуществование».

Но каковы бы ни были исходные мотивы, то был, несомненно, шаг вперед по сравнению с зоологическим антикоммунизмом многих вашингтонских вершителей судеб, по сравнению с теми, кто готов поставить мир на край термоядерной пропасти в своем страхе перед поступательным ходом истории, кто не способен увидеть дальше собственного носа и взирает на все в мире происходящее только и исключительно сквозь призму своих военных барышей, своей корысти, своих страхов, своей ненависти.

Джон Кеннеди в отличие от большинства из тех, кто его окружал, пожелавший считаться с пускай неприятной ему, но реальной действительностью, был на вашингтонском Олимпе белой вороной. Его младшие братья — сенатор от штата Нью-Йорк Роберт Кеннеди и сенатор от штата Массачусетс Эдвард Кеннеди, не скрывавшие после гибели президента своего стремления продолжить начатое братом, стали бельмом на глазу у тех же сил, которые организовали далласское убийство.

Джеймс Рестон принадлежит к числу наиболее информированных американских политических обозревателей. Он немало видел, много знает и не только считается завсегдатаем политических кулис Вашингтона, но вхож туда, куда вхожи лишь очень немногие. Кабинеты министров и частные резиденции президентов Кеннеди и Джонсона, загородные клубы, где общаются между собой сильные мира сего, квартиры сенаторов и партийные канцелярии открыты для одного из китов буржуазной журналистики. Рестон знает значительно больше, чем говорит, чем ему позволено писать. Поэтому следует особенно внимательно прислушаться к его свидетельству, высказанному сгоряча, сразу же после убийства Роберта Кеннеди, когда в американских политических сферах еще царила растерянность, когда железные тиски негласной, но жесткой политической цензуры еще не отсортировали то, что в печати высказывать можно, а что общественности ведать не надлежит.

Ошеломленный гибелью сенатора, с которым журналист встречался и беседовал незадолго до того, Рестон был откровеннее обычного. Упомянув могущественные силы, которые, по его словам, покойный секатор не мог контролировать, Рестон написал в те дни: «Ожесточенные словесные нападки на. Роберта Кеннеди в ходе его предвыборной кампании ни для кого не составляли секрета. Его выступления в защиту негров и молодежи, его открытая критика войны во Вьетнаме породили против него сильные и резкие настроения (чьи? — этого Рестон предпочитает не уточнять, но, пожалуй, в уточнениях нет особой необходимости, все ясно и без них. — В. З.). Ни один человек, бывший в те роковые дни в Калифорнии, когда Роберт вел свою предвыборную кампанию, и слышавший направленные против него выступления по радио и телевидению, не может отнести тон и стиль этих выступлений к числу нормальной политической полемики. Эти выступления носили личный, злобный, подстрекательский характер». Так вот!

Версия об отсутствии связи между выстрелами в Далласе и Лос-Анджелесе, коей потчуют американцев, рассчитана, говоря словами Маркса, на публику из грудных младенцев, недаром оба убийства произошли в двух центрах «молодых денег», двух столицах военного бизнеса — Далласе и Лос-Анджелесе.

Недаром же охота на братьев Кеннеди началась еще тогда, когда не рассеялась пороховая гарь на далласской улице. Трудно поверить, невозможно уложить в логические рамки случайность всего того, что произошло: убийство президента, длинная серия таинственных смертей тех, кто мог бы пролить свет на обстоятельства, связанные с этим убийством, подозрительные личности, следившие за Робертом сразу же после Далласа, авария самолета, в котором летел Эдвард Кеннеди, выстрелы в Лос-Анджелесе. Один раз — случайность, второй раз — совпадение, ну, а третий, а четвертый? Помилуй бог, привычка?

Что дальше? Кто следующий? — спрашивают в Америке. Конец ли это? Сразу же после убийства Роберта Кеннеди в американских газетах промелькнули сообщения об угрозах, раздающихся в адрес последнего из братьев Кеннеди — Эдварда.

Вспомните ту знаменитую фразу Джона Кеннеди, заявившего, что, если с ним что-либо случится, его заменит Роберт, а если что-либо произойдет с Робертом, его заменит Эдвард.

Судьбе угодно было сделать так, чтобы слова эти, сказанные вполушутку-вполусерьез, оказались пророческими. Через несколько дней после похорон Роберта вся американская печать принялась обсуждать вопрос о целесообразности выдвижения кандидатуры Эдварда на пост вице-президента уже на выборах 1968 года. И столь же незамедлительно, как уже говорилось, раздались угрозы. Реальность опасности, грозящей последнему из братьев, признал и президент Джонсон, когда он через несколько часов после гибели Роберта официально предписал агентам секретной службы взять на себя охрану сенатора от Массачусетса.

Что это? Вендетта, кровная месть?

Страх. Страх тех, кто как огня боится мирного сосуществования, даже намека на улучшение международного климата и готов расправиться с каждым, кто, как им кажется, может посягнуть хоть на малую толику их неправедных барышей. Страх тех, кто, боясь быть разоблаченным в заговоре и убийстве президента Кеннеди, нанизывает преступление на новое преступление, убийство на еще и еще убийства.