Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6568 ( № 38 2016)

Охотник до русского слова

Первая полоса / Литература

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

Теги:Аксаков , юбилей , русская литература

Сергей Тимофеевич Аксаков, 225-летие которого отмечается в эти дни, был представителем той «эпохи титанов» в русской литературе, которые писали совершенно обо всём, до чего могли дотянуться своим пером. Не исключено, что эта их поразительная универсальность сказалась на популярности того же Аксакова у современных читателей, но именно подобные люди создали условия для золотого века нашей литературы. Ибо великая литература обязана своим возникновением не только отдельным великим писателям и даже целой их плеяде, но и благоприятной литературной среде. Скажем, Маркес – великий писатель, но можно ли назвать великой колумбийскую литературу? Пушкин, Лермонтов, Гоголь начинали, словно в безвоздушном пространстве: у них не было такого количества читателей-«фанатов», как у «Пикуля» того времени Загоскина, его собрата Лажечникова или «коммерческого» Булгарина. Тургеневу, Достоевскому, Льву Толстому было гораздо проще: они пришли на ниву, возделанную грандиозной просветительской пахотой, которую затеяли Пушкин и Белинский и продолжили литераторы-славянофилы, в том числе Сергей Аксаков и его сыновья Константин и Иван. Ведь знаменитый некрасовский «Современник» появился только в 1847 году, а до него властителем дум был славянофильский «Московитянин».

Окончание на стр. 9

Продолжение темы на стр. 8

Сталин против русских?

Первая полоса / Книжный ряд / Книга недели

Теги:Владимир Кузнечевский , Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза

Владимир Кузнечевский. Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза. 1931–1953 гг. – М.: Центрполиграф, 2016. – 288 с. – 2500 экз.

Книга Владимира Кузнечевского интересна богатым фактическим материалом, однако главным в ней представляется концепция, сверхзадача. Автор рассматривает политические процессы в СССР с точки зрения «русского вопроса». Этот ракурс позволяет оценить многие события советской истории по-новому, предлагает нетрадиционный взгляд на главных действующих лиц суровой эпохи. Наибольший интерес представляет для автора фигура Жданова. Именно он по версии Кузнечевского – ключевое звено «ленинградского дела», хотя этот громкий процесс состоялся уже после смерти Андрея Александровича. В книге исследуется связь между жертвами «ленинградского дела» и Ждановым, раскрывается схема протекций, кадровая политика, результатом которой стало создание «русской партии» в системе советского руководства. Исследование приводит читателя к выводу, что именно против этого ждановского детища, против этой мощной силы и были направлены репрессии. Автор пытается разобраться, какую роль сыграли в них Сталин, Маленков, Берия, Хрущёв. Какую мотивацию имели, какие цели преследовали. Но главный вопрос – почему именно в конце 40-х была уничтожена значительная часть руководителей РСФСР и СССР русского происхождения.

Фрагменты из книги Владимира Кузнечевского читайте в следующем номере «ЛГ».

Где заканчивается разруха

Колумнисты ЛГ / Очевидец

Макаров Анатолий

Теги:город , политика , общество

В начале осени Москва похожа на Париж. А Париж ведь не одну сотню лет служит негласным символом… не роскоши, нет, не довольства, а умения жить.

Я москвич в каком-то там поколении. Московский муравей, по выражению поэта. Дороже и ближе Москвы города нет. Но легко вспоминаю, что «лучший город земли» был не так уж и давно не слишком оборудован для нормальной человеческой жизни.

Казённая регламентация вредила его открытому, немного анархическому характеру, так восхищавшему когда-то поэтов. Среди державных ансамблей и назойливой наглядной агитации рядовому горожанину зачастую негде было просто присесть, огромные магазины тусклыми вывесками и немытыми витринами мало украшали окрестный пейзаж. Будничная жизнь являла собой перманентную погоню за чем-то позарез необходимым, желанным, житейски естественным. О позорно пропахших подворотнях и парадных я уж не говорю. Казалось, это приговор до скончания века.

И вдруг, выйдя однажды на улицу, я, словно очнувшись после долгой болезни, не верю глазам своим: срок моего приговора, похоже, истёк. Вокруг простирается город – чистый, нарядный, порой, чёрт возьми, элегантный, а главное, живой и для живой жизни приспособленный. Хочешь поесть в соответствии с состоянием собственных ресурсов – пожалуйста, хоть в итальянском ресторане, хоть в чистенькой (о чудо!) и уютной забегаловке. Появилась нужда куда-то поехать – автобусы ходят строго по электронному расписанию, а ярко-жёлтые такси ждут на каждом углу.

Предчувствую иронические вздохи: а во что обходится всё это?! Что правда, то правда. Красота и порядок всегда требуют денег. И цивилизованность быта сама по себе не означает повышение уровня жизни.

Стиль жизни в какой-то степени важнее и ценнее её материального уровня. Он знаменует собой надёжность и непрерывность бытия, внутреннее, так скажем, нравственное качество жизни. Предположу большее: любой экономический и социальный подъём опирается на эти благие житейские привычки. Разруха не только начинается в головах, она в головах и заканчивается, чему свидетельством исподволь, но неуклонно смягчающиеся нравы.

В то, что работники отечественного сервиса станут вежливыми и приветливыми, я верил меньше, чем в наступление коммунизма, предсказанное на 1980 год. Что на московских улицах водители будут притормаживать, чтобы уступить пешеходу дорогу, не увидела бы приснопамятная Вера Павловна ни в одном из своих прекраснодушных маниловских снов. Объявленная борьба с курением в общественных местах казалась мне, взращённому в сумеречном дыму редакций и библиотечных курилок, сплошной утопией. И что же – сам запах табака как-то понемногу выветривается даже из сознания…

В пору моей юности популярна была французская песенка о Больших бульварах. Ив Монтан исполнял её как бы от имени простого парижского работяги, токаря с заводов «Ситроен», который, не имея средств на заманчивые радости, самую притягательную находит в том, чтобы просто гулять вечерами по Большим бульварам, вроде бы бесцельно и непреднамеренно, наслаждаясь переливами огней, сияньем глаз, звуками аккордеона, так сказать, импрессионизмом ежевечерней суеты, и вопреки всем экономическим очевидностям ощущая себя хозяином великого города.