Валерий Шамбаров - Россия и Запад. От мифов к истине

План заговорщиков и их зарубежных покровителей выглядит очевидным. Возвести на престол второго сына Грозного, Федора Иоанновича – слабого, болезненного, не способного к самостоятельному правлению и целиком отдававшего себя молитвам и делам церкви. Он был женат на сестре Годунова. Через супругу и шурина царя можно было легко регулировать. Какой сценарий действий предполагался после убийства Грозного? Мы можем судить о нем по событиям 1585 года. Баторий начал приготовления к новой войне, деньги на нее выделил папа – 25 тыс. золотых скуди в месяц. Но одновременно Польша вдруг предложила русским избежать войны и заключить «вечный мир» на условиях… объединения двух держав. Если первым умрет Баторий, пускай общим королем будет Федор, а если первым уйдет из жизни Федор – пусть царствует Баторий. Неплохо, правда? Если даже допустить, что Федору после подписания договора позволили бы пережить короля, Россия в любом случае погибала. В нее хлынули бы католики, еретики, евреи, «свободы»… А соавтором плана являлся не кто иной как Поссевино, именно он в 1585 году осуществлял связи между Римом и Польшей.

Но зарубежные режиссеры допустили серьезный просчет. Несмотря на то, что заговорщики составляли узкую группу, они не были единомышленниками. Бельскому Годунов требовался позарез – чтобы через его сестру контролировать царя. А вот Годунову Бельский был абсолютно не нужен. Борис не был «идейным» изменником, он был просто беспринципным карьеристом. Его влекла только власть. Союзником Бельского он выступал лишь до определенного момента и почти сразу же после смерти Грозного избавился от него. В Москве был спровоцирован мятеж, и Годунов, как бы по требования населения, отправил Богдана Бельского в ссылку.

Царь Федор Иоаннович оказался таким же ревностным поборником Православия, как его отец, и Россия ничуть не ослабела, готова была дать отпор любым захватчикам. Всерьез воевать с ней поляки уже не рискнули. Да и Годунову не нужны были ни паны, ни иезуиты, ни уния. Он же получил в свое распоряжение огромную державу, зачем же было отдавать ее кому бы то ни было?

Тем не менее, Рим очень уж разохотился распространить свое влияние на Восточную Европу. Чтобы сокрушить русских, возник проект объединить Речь Посполитую еще и со Швецией. Короля Стефана Батория вслед за Грозным извели ядом, и протащили на польский престол шведского принца Сигизмунда III. Он целиком пел с голоса папских советников, на Украине, в Белоруссии и Литве развернулась бешеная атака на Православие. Удалось перекупить нескольких православных епископов, и в 1596 году была принята Брестская уния. Правда, польско-литовскошведская сверхдержава так и не сложилась. Шведские протестанты не захотели терпеть над собой ярого католика и лишили Сигизмунда III своего престола.

Зато в России сам же Годунов способствовал накоплению горючего материала. Был зарезан царевич Дмитрий, обрушились репрессии на аристократов, способных стать соперниками Бориса в борьбе за власть. Он взялся и за реформы по европейским образцам – закрепостил крестьян, ввел пятилетний срок сыска беглых. Мало того, был принят закон, что любой человек, прослуживший по найму полгода, становился вместе с семьей пожизненным и потомственным холопом хозяина. Это ударило по городской бедноте, подмастерьям, мелким ремесленникам и породило массу злоупотреблений – богатые и власть имущие обманом и силой стали захватывать людей в холопство.

В 1598 году скончался Федор Иоаннович, и Годунов получил вожделенную корону. На всех теплых местах очутились родственники и клевреты нового царя, пустились во все тяжкие, безоглядно хищничали, кабалили людей. Опасаясь потенциальных очагов вольности и пытаясь перекрыть лазейки для беглых, Борис вознамерился ликвидировать казачество, направлял на Дон карательные экспедиции. Подати по сравнению с временами Ивана Грозного возросли в 20 раз. А для стонущего от непосильного гнета простонародья Годунов открыл отдушину – кабаки. До него свободная продажа спиртного на Руси воспрещалась, за это строго карали (варить пиво, пить вино и водку дозволялось лишь на праздники и по особым разрешениям воевод – на свадьбу, поминки и т. п.). А кабаки оказались очень выгодными. Они позволяли дополнительно выкачивать прибыли для казны, а заодно и выявлять недовольных, проболтавшихся в пьяном виде, их тащили в тюрьмы и на пытки.

Добавилась Божья кара – засуха, несколько голодных лет. Множество людей вымирало, разбредалось по стране в поисках хлеба. Бояре и дворяне распускали и выгоняли холопов, не в силах их прокормить. А когда голод миновал, принялись разыскивать их. Возвращаться в крепостное состояние, конечно, не хотелось. Появились разбойничьи банды, разгулялись возле самой Москвы. Их громили, вылавливали, казнили.

А на юге России еще Иван Грозный начал прикрывать степную границу засечными чертами и системами крепостей. Эту деятельность продолжали Федор Иоаннович, Годунов. Жизнь там была опасной, людей всегда не хватало, и воеводы принимали всех подряд, смотрели сквозь пальцы, откуда и кто появился. Сюда стекались и голодающие, и опальные казаки, и беглые, и разбойники. Южные города превратились в настоящую пороховую бочку.

Тогда-то и появилась «спичка» – фигура Лжедмитрия. Откуда? Достоверной информации об этом нет до сих пор. Например, Костомаров приводит весьма убедительные данные, что он все-таки не был беглым монахом Гришкой Отрепьевым. Москвичи впоследствии отмечали, что крестное знамение он клал не совсем так, как было принято на Руси. Вроде, правильно, но в каких-то неуловимых мелочах движения отличались. А это впитывалось с молоком матери, отвыкнуть за три года бывший монах никак не мог. Не совсем так он прикладывался и к иконам. Не соблюдал некоторых обычаев. Не ходил регулярно в баню (а русские, в отличие от западноевропейцев и поляков, были очень чистоплотными, мылись не реже двух раз в неделю). Не отдыхал после обеда (русские вставали рано, с восходом солнца, поэтому ложились днем на часок вздремнуть). Отсюда Костомаров предположил, что авантюрист родился и вырос в семье русского эмигранта в Речи Посполитой.

Впрочем, был ли Лжедмитрий Отрепьевым или не был, не суть важно. Гораздо более показательными представляются факты, что вокруг Самозванца обнаружились те же самые личности, которые и раньше были задействованы в тайных операциях Рима. «Первооткрывателем» и главным покровителем Лжедмитрия выступил ни кто иной, как Юрий Мнишек. Принял у себя в имении, обеспечил представление к королевскому двору, выступил ярым поборником похода на Россию. Наконец, подсуетился сосватать «царевичу» собственную дочь – настолько был уверен в успехе.