Газета Завтра Газета - Газета Завтра 614 (35 2005)

Собственно, это относится ко всем здешним посетительницам: и у молодых, и старых — потухшие глаза, через которые просто вопиет внутренняя боль. При этом, повторюсь, женщины сосредоточены и деловиты — сидеть и попросту печалиться они не могут себе позволить: на их плечи, и без того в наши времена выдерживающие немалые нагрузки, легла эта беда со своими выматывающими силы, нервы, душу заботами.

Женщина в бинтах и сочувствует, и откровенничает: "Да, все деньги тюрьма-то из карманов вытянет. Я по инвалидности давно на пенсии, а как сын попал сюда, работать пошла, — его голодным не оставишь. Машину продали, когда еще следствие было. И чем дальше, тем больше денег давай. Попал в тюрьму — готовь суму".

В таких местах, как в банях, все равны: одинаково обреченно ждут, не лезут, не бравируют крутостью. Пытается без очереди пролезть какой-то цыган, овечкой уверяющий, что он тут, условно говоря, стоял. Женщины спокойно ему на это: "Давай-давай, думаешь, первый такой умный? На базар иди лохов ловить".

Присутствующие вообще-то не склонны к общению, но с готовностью подсказывают, что и как заполнять, когда лучше приходить, одалживают ручку, помогают перевязать пакет, подержать сумку, сидящие молодые уступают место пожилым. Во внешнем проявлении люди здесь корректнее, вежливее и предупредительнее, чем в других присутственных местах. Немногословны, не крикливы. Какая-то особа, как со стенда "Их разыскивает милиция", начала склоку. Назревал скандал. Соседка по лавке философично призывает включившихся в перебранку: "Успокойтесь. Если сюда попали — надо терпеть". Возвращаясь к прерванному разговору, пересказывает девочке свой сон, считает вещим, но не знает, к чему. Та в свою очередь делится, что видела дома паука. Размышляют совместно, к чему сон, к чему паук. Предположения разные, примет не знают ни та, ни другая, но обстоятельно строят версии. Наверное, такие жизненные обстоятельства склоняют к суеверию и фатализму.

Вдруг в голосе женщины, помимо обреченности и усталости, появляются теплота и гордость: "Фотографии вчера его перебирала. Такой всегда хороший, заботливый, послушный, ласковый был. В форме пионерской — хоть в кино про школу снимай!". Она как бы посильно иллюстрирует свои слова о том, что сын — хороший человек и сидит зря.

От окошка, где принимают передачи, выкрикивают очередную фамилию, женщина вскочила, ковыляет к окошку, громко крича: "Здесь, здесь! Иду! Иду!" Почти в панике, что может пройти очередь, тогда сегодня не удастся передать, придется приехать завтра. А что такое снова ехать, если в тюрьме сидят люди из разных регионов, в том числе, как вот она, из Подмосковья? Поэтому когда дождавшегося своей очереди заворачивают (неправильно записано "10 блоков сигарет, а надо — 10 пачек"), у людей самая настоящая паника.

В углу помещения огромная куча мусора — это тара от продуктов и товаров, которые разрешены для передачи, но должны передаваться без упаковки, вроссыпь и так далее. Вывешенные на этот счет правила строги. Многие именно поэтому предпочитают отовариваться в тюремном магазине. Он, собственно, виртуален: вывешен список ассортимента, цена, ты заполняешь специальный бланк, добыть который можно лишь рано утром, внести туда, что хочешь передать, заплатить, и человек получит. К примеру, в тюрьме "Матросская тишина" вы можете заказать в камеру "Президента" в качестве сыра, есть в тюрьме и "Парламент" (сигаретный), а поскольку заточенному в этих стенах Михаилу Ходорковскому инициативная группа предложила баллотироваться в депутаты, то вполне вероятно, что скоро здесь будет иметь место быть часть настоящего, а не табачного парламента. Это в какой-то мере и будет "Русский стиль", которым тоже бойко торгуют в "Матросской тишине".

Глядя на присутствующих, и Ломброзо не определил бы, что их родные — преступники. И такое ощущение, что люди, идя сюда, специально тщательно приводят себя в порядок, чтобы видом своим демонстрировать то, в чем каждый из них уверен: они — порядочные люди, и случившееся с родными — недоразумение, ошибка.

Я здесь — чужая, и не только сама чувствую это, но и просители. Вроде никому ни до кого нет дела, но то и дело на тебя поглядывают и, видимо, понимают, что твое печальное лицо — не состояние скорби, подобной их, а нечто другое. Как я сразу вычислила молодых парней, оказавшихся адвокатами, но совсем не того вида, к которому нас приучили СМИ, освещающие только процессы людей, способных оплатить солидную юридическую помощь. По виду эти двое, стоявшие во дворике, не отличались от пришедших к братьям, друзьям. Но внутренне они не были зажаты болью. И это было очень заметно! Я сострадала присутствующим и их родным, но я не страдала их горем!

Есть ли в других языках слово сострадание? В чем истоки этого чувства, свойственного нам? Почему самого страшного убийцу жалеет народ, как только он оказался в тюрьме? Почему, заслышав кандальный звон, жители окрестных деревень выносили бредущим "забубенным головушкам" лучшие куски, молились на прощение души? Почему ты тащишь из дома, как когда-то моя соседка, папиросу деда, кусок хлеба? А папироса и кусок — последние в доме. И протягиваешь их через ограждение пленному немцу, занятому на восстановлении разрушенных им же объектов. А вчера еще бросал в него камнями за погибшего на войне отца. Это он, кому ты притащил кусок своего хлеба, тебя сиротил. И ты его ненавидел. Когда он был немецким солдатом и шел в своей ненавистной фашисткой форме в колонне. А когда он стал заключенным, жалеешь его, отделяешь от своего убитого отца.

Попав за решетку, заключенный в сознании людей отделен тюремной стеной от своего преступления и жертв, он сейчас — просто страдающий человек.

В крохотный тюремный дворик совсем не попадают солнечные лучи. В сумрачном замкнутом пространстве — погруженные в невеселые мысли люди. А вид из этого темного колодца — на шумную, освещенную ярким светом прощающегося с летом солнца. И хочется туда, к свету и людям, идущим по своим делам. Слава Богу, ты тоже можешь свободно уйти отсюда и влиться в толпу.

Но, побывав здесь, уже чувствуешь сопричастность и даже солидарность с попавшими в беду людьми, их родными.

ИЗ-ЗА ЖЕЛЕЗНОГО ЗАНАВЕСА

ИЗ-ЗА ЖЕЛЕЗНОГО ЗАНАВЕСА

Непонятные и необоснованные задержания россиян, освобожденных полтора года назад из американского концентрационного лагеря в Гуантанамо, продолжаются.

18 августа в 7 часов утра в московскую квартиру, где проживает "гуантанамовец" Айрат Вахитов, ворвались сотрудники Хамовнического ОВД г. Москвы. Заявив, что явились для проверки паспортного режима и наличия регистрации в Москве, они посадили его в машину и увезли в ОВД Хамовники.