Леонид Ивашов - Опрокинутый мир. Тайны прошлого – загадки грядущего. Что скрывают архивы Спецотдела НКВД, Аненербе и Верховного командования Вермахта

— Черт бы побрал эти трамваи! — сочно выругалась гражданка Полежаева. Она заметила, что спавшая с ее плеча сумочка внезапно раскрылась. Маргарита Семеновна побледнела. И, конечно же, на то была весьма веская причина! Окажись рядом сторонний наблюдатель, он был бы премного удивлен, ведь сумочка советской гражданки была плотно набита долларовыми купюрами последнего образца. Но, на счастье Маргариты Семеновны, она осталась никем незамеченной. Дождь усиливался. Изрядно вымокшая и порядком раздраженная она, наконец, вошла в парадные двери гостиницы «Метрополь», направилась туда, где было большее скопление людей и стала полушепотом предлагать американские доллары за советские рубли. Гражданка Полежаева не имела опыта обмена иностранной валюты, поэтому была быстро обнаружена вездесущими сотрудниками ОГПУ и под наблюдением спецслужб отправлена в известном направлении…

Растерянную и поникшую Маргариту Семеновну привезли сначала в отдел ОГПУ районного масштаба, занимавшийся «валютчиками». Начался немедленный допрос, в ходе которого открылись весьма любопытные факты, в силу которых гражданка Полежаева М. С. была отконвоирована в следственный отдел самой влиятельной и самой страшной организации молодой Советской республики.

Несколькими часами позже на стол начальника следственного отдела ОГПУ лег документ с пометкой «Особый контроль». В нем сообщалось следующее:

161/1

контроль Особый

Старшему уполномоченному отдела ОГПУ

тов. Л. Черток

Сообщаю, что 28/IX/1929 года в гостинице «Метрополь» при попытке осуществить незаконную мену иностранной валюты была задержана гр. Полежаева Маргарита Семеновна 1904 г. р. урожденная г. Одессы из семьи еврейского ростовщика. Содержится в камере № 76.

Она показала, что состояла на оперативной связи в опер. отделе ОГПУ у старшего уполномоченного Зотова, который поручил ей осуществить слежку за уполномоченным ИНО ОГПУ тов. Блюмкиным Як. Гр., у которого она Полежаева 28/1Х–1929 года и получила на его (Блюмкина) квартире иностранную валюту в размере 10 000 американских долларов по адресу: Москва, Большая садовая улица, дом 7, квартира 3. С ее слов на квартире Блюмкина она видела чемодан, который был набит американскими долларами. Блюмкин предложил ей осуществить бегство из СССР и она располагает сведениями о его сотрудничестве с представителями германской военной разведки.

162/2

О том, что она, Полежаева, получила деньги у Блюмкина и о его шпионской деятельности она сообщить по каналам оперативной связи не успела.

Немедленно был запущен следственный процесс по этому многообещающему делу, квалифицируемому как антисоветская деятельность (ст. 58, шпионаж, враг народа). Такие дела в период установления советской власти, в условиях внутренней борьбы за власть и влияние в стране были обычными и массовыми. Зачастую они были заказными со стороны различных политических сил во власти, и следователям ОГПУ приходилось нелегко: «шить» расстрельные статьи, не имея никаких доказательств, дело неблагодарное со всех сторон. Оправдать нельзя, поскольку есть приказ «подвести под статью», а улик и доказательной фактуры нет. Оставалось принудить подследственного к признательным показаниям любыми, в том числе бесчеловечными методами, что далеко не всем следователям было по душе. Но, как и во все времена, карьера работника следственного подразделения напрямую зависит от количества и серьезности раскрытых преступлений. Вот и пускались следователи ОГПУ во все тяжкие, что в условиях жестокого противостояния различных группировок во власти грозило самим работникам следствия арестами, посадками, расстрелами. На них списывали и жестокости, и неправедные приговоры, и мягкость по отношению к врагам советской власти. В нашем же случае с гражданкой Полежаевой все выглядело чудесно: нет никакого заказа сверху, но есть факт преступления в виде незаконных валютных операций, есть вещественные доказательства тому — 10 тыс. американских долларов, и есть добровольные показания задержанной о преступных намерениях высокопоставленного работника иностранного отдела ОГПУ, небезызвестного Якова Блюмкина, претендующего на ст. 58. Для всего следственного отдела, и особенно для следователя, ведущего дело — это «божественный» подарок, профессиональная удача в карьере.

Незамедлительно последовала раскрутка следственных действий, где гражданка Полежаева становилась не только обвиняемой по валютной статье, но, прежде всего, инструментом изобличения Блюмкина. В нынешние времена ей бы за сотрудничество со следствием в таком важном деле как изобличение государственного преступника не дали бы даже условного срока. Но 1929 г. был временем более суровым.

28/IX/1929

163/3

Постановление

О возбуждении производства по уголовному делу Москва, 1929 года, сентябрь, 29 дня, я старшей уполномоченный IV отдела ОГПУ Черток, рассмотрев материалы на гражданина Блюмкина Я. Г.

Установил:

Как следует из показаний Полежаевой М. С., Блюмкин пытался организовать побег из СССР, склоняя ее к совершению побега. При обыске на квартире Блюмкина по адресу: Москва, Большая садовая, д. 7, квартира 3 обнаружена иностранная валюта в размере 2 млн. 440 тыс. американских долларов, переданных Блюмкину в качестве гонорара за его шпионскую деятельность в пользу германской военной разведке.

На основе изложенного рук. ст. 91 УПК РСФСР — Постановил:

1. Возбудить производство по настоящему делу в отношении гражданина Блюмкина Якова Гершевича 22.12.1898 года рождения, уроженца Черниговской губернии, состоявшего на службе в иностранном отделе ОГПУ по ст. ст. 58.1, 58.10 Уголовного кодекса РСФСР.

2. Копию настоящего постановления направить заместителю директора ОГПУ.

Расследование дела гражданки Полежаевой М. С. в силу его особой важности было поручено опытному чекисту, старшему уполномоченному IV отдела ОГПУ Л. Черток. Но сразу же к делу было проявлено особое внимание со стороны ряда руководящих «товарищей» Главного управления, каждый из которых желал держать его на личном контроле и требовал от следователя каждодневно докладывать о ходе расследования. Это обстоятельство, особый статус дела и внимание руководства с одной стороны льстило самолюбию старшего уполномоченного, но с другой — ставило его в опасное положение. Настораживало и то, что в показаниях задержанной фигурировал Яков Блюмкин, человек сомнительной репутации, бывший эсер, ранее судимый по настоянию Ф. Э. Дзержинского за покушение на немецкого посла Мирбаха, но тут же освобожденный по настоянию не менее могущественных покровителей. В ОГПУ среди коллег Я. Блюмкин слыл человеком весьма опасным, обставлял свою фигуру легендами о связях не только с руководством ОГПУ, но и чуть ли не с вождями государства. Непосредственных начальников ставил ни во что, указания выполнял весьма халатно или вообще отказывался исполнять, ссылаясь на особые задания руководства ОГПУ. Замечалось за Яковом Гершевичем неудержимое стремление «закладывать» своих «товарищей», поэтому коллеги старались держать с ним ухо востро и не откровенничать. Замечен был Блюмкин и в связях с видными эсерами и, даже с самим Троцким. Что, впрочем, не мешало его стремительной карьере и избирательной поддержке со стороны высокого начальства. Вообще-то, Я. Блюмкин не славился какими-то выдающимися достижениями по службе, он таковые скорее придумывал, но внушал коллегам, да и сам считал себя государственным деятелем едва ли не первой величины. Единственным, действительно выдающимся качеством нашего героя было интриганство, в чем мы удостоверимся чуть ниже. Тем не менее, следователь не без интереса приступил к работе.