Газета Завтра Газета - Газета Завтра 44 (1196 2016)

С магистратурой совсем беда. Сплошь и рядом в неё приходят люди с разных факультетов одного вуза или из разных вузов. Приведу наглядный пример из своей практики подготовки нанотехнологов в магистратуре. На первом занятии даю тест, чтобы выяснить, что знают, помнят и умеют поступившие в магистратуру. С грустью вижу, что почти никто не помнит и не может вывести сумму членов геометрической прогрессии, а это программа 9 класса. Когда пару лет назад парень из Танзании решил в ходе этого теста вчетверо больше задач, чем лучший российский магистр, сразу стало ясно: неладно что-то в нашем королевстве.

Но в целом ход с магистратурой сильный. Чтобы что-то ликвидировать, надо вначале это "что-то" хорошенько испортить. И будет не так жалко выбрасывать испорченное, и протестов будет меньше.

Разваливать высшую школу России — дело нелёгкое. Наш народ очень ценил и до сих пор ценит образование. Дать хорошее образование — и сейчас главный императив российских родителей, лучший способ позаботиться о будущем детей. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на тысячи ребят из младших классов, которых родители приводят на олимпиады, определяют в различные секции и кружки. Но реформаторам удалось подобрать ключик и к решению этой проблемы. Этот ключик — единый государственный экзамен (ЕГЭ). О его разрушительном действии на среднюю и высшую школу сказано и написано немало — не будем повторять. Обратим внимание только на два аспекта. Первый связан с тем, что ЕГЭ уничтожил профориентацию. Сплошь и рядом поступающие приходят в вуз не потому, что мечтают стать инженерами, врачами или учителями, а потому что полученная в результате сдачи ЕГЭ бумажка позволяет провести несколько лет в данном вузе. А там видно будет. В ряде слаборазвитых стран "третьего мира" дело обстоит примерно так же.

На первый взгляд, мечта, интерес, призвание — абстрактные сущности, далёкие от инвестиций и государственных программ, которыми оперируют в наших министериях. Но это не так! Выдающийся специалист в области авиационной психологии, медицины и педагогики генерал В.А. Пономаренко приводит очень наглядный пример. Те, кто пришёл в лётное училище из общеобразовательных школ-интернатов с первоначальной лётной подготовкой, где у ребят была возможность "заболеть небом", учатся на 15-20% лучше остальных, а отчисления в этой категории по всем причинам (лётная неуспеваемость, нежелание, медицинское несоответствие, недисциплинированность) в 26 раз меньше, чем у других. Мечта дорогого стоит — и в прямом, и в переносном смысле.

Эксперты утверждают, что в подготовку, например, военных пилотов должна быть вложена сумма, составляющая примерно 10% от стоимости той машины, на которой он будет летать, т.е. десятки миллионов рублей. Поэтому нужен крайне жёсткий отбор по очень многим показателям, а тут ЕГЭ… И ведь таких профессий немало. Но если мы учим не тех, не так и не тому, чему надо, то это миллионы поломанных судеб, несбывшихся надежд и огромный экономический ущерб для общества.

Кроме того, ЕГЭ обескровил многие вузы российской провинции и поддержал общую тенденцию "сбегания в Москву", в которой и так живёт более 10% населения нашей страны. В течение ряда лет мне пришлось читать лекции в Сарове — городе, где создаётся ядерное оружие России. Многие разработчики этого оружия главную проблему ведущего ядерного центра видели в следующем. В городе отличные средние школы, и самые толковые ребята уезжают в Москву. Но назад они уже не возвращаются. Большинство уехавших пополняют ряды "офисного планктона" столицы. Кое-кто едет за границу. Следующий эшелон уезжает учиться в Нижний Новгород и тоже не возвращается. В городе остаются далеко не самые лучшие, а важнейшие государственные программы ложатся на плечи седых и лысых…

У преподавателей в ходу невесёлая шутка: "все дети гениальны, все подростки талантливы, среди студентов попадаются дельные ребята и почти все взрослые бездарны". Где же происходит слом? На мой взгляд, сейчас большинство молодых людей "ломается" в конце средней школы. В большинстве школ с 10 класса начинается натаскивание на тест ЕГЭ, а всё остальное игнорируется. Примета времени — вереницы родителей, идущие к директорам школ и объясняющие, что их ребенку вот эти и эти предметы не нужны, а потому нельзя ли как-нибудь на них не ходить, но оценки за них проставить? Известная госпожа Простакова в фонвизинском "Недоросле" действовала точно так же, оберегая своего Митрофанушку от излишней учёности.

Часто встречаются полупустые 11-е классы. Одни дети ушли на курсы, другие — у репетиторов, а третьим — просто некогда. По данным социологов, более половины школьников России пользуются услугами репетиторов. Страна движется в образовательное Средневековье.

Результаты налицо. Меня многократно привлекали в жюри творческих конкурсов молодёжи в области науки, техники и изобретательства. Удивительно мало работ молодых связано с высокими технологиями, на которые возлагаются большие надежды: биотехнологиями, нанотехнологиями, робототехникой, когнитивными исследованиями, современной информатикой. Хорошее образование даёт молодёжи крылья и опору стране, а плохое — лишает перспективы.

Процитирую слова одного из идеологов, организаторов и исполнителей российских реформ последнего десятилетия Германа Грефа, сказанные на Гайдаровском форуме в 2016 году: "Мы проиграли конкуренцию, надо честно сказать. И это технологическое порабощение — мы оказались в числе стран, которые проигрывают, в числе стран-дауншифтеров. Страны и люди, которые сумели адаптироваться вовремя и проинвестировать в это — они победители". Ключевое слово в этой цитате — люди, а в контексте — образование, которого нашей способной талантливой молодежи не хватило, чтобы сделать то, что ей по силам. По данным науковедов, инновационная активность в России более чем в 10 раз ниже, чем в Советском Союзе до начала реформ. Нужны огромные усилия, чтобы изменить сложившуюся ситуацию к лучшему, но этих усилий пока не видно…

Впрочем, риски реформаторов тоже велики. Вся многолетняя работа по развалу российского образования может пойти прахом. И сделать это могут учёные. Во-первых, они создают, уточняют и применяют те знания, которые должна преподавать система образования. Во-вторых, они энергичны и полны энтузиазма — ведь речь идет и о будущем той науки, которой они занимаются. В-третьих, они могут найти что-то необычное и парадоксальное, что сработает даже в такой, казалось бы, безнадежной ситуации.

И подобное уже не раз происходило. Во многом по инициативе академика И.М. Гельфанда в СССР в довоенное время были организованы всесоюзные олимпиады школьников по физике и математике. Многие историки науки и техники считают эти олимпиады одним из важнейших факторов успеха советских ядерного и космического проектов. По предложению академика А.Н. Тихонова, поддержанному правительством, во многих университетах страны были организованы факультеты вычислительной математики и кибернетики, которые позволили Советскому Союзу войти в компьютерную эру. Нобелевские лауреаты П.Л. Капица и Н.Н. Семёнов смогли добиться создания Московского физико-технического института, роль которого в развитии современного оборонного комплекса, защищающего сейчас Россию, огромна. Этот список можно продолжать и продолжать.