Газета Завтра Газета - Газета Завтра 43 (1195 2016)

С другой стороны, обострённое чувство идентичности формирует общественный запрос в адрес государства. Этот запрос перестаёт быть исключительно социальным, как это бывает в потребительском обществе. Мы хотим от государства не только доли распределённого общественного богатства, но и действий для защиты нашей идентичности. Иначе говоря, возникает запрос не только и не столько на "сильную руку", но и на справедливую волю и на приверженность национальным ценностям.

Определение Русского мира, которое может быть заложено в базовый закон "О защите идентичности", не может ограничиваться ни критерием языка, ни критерием вероисповедания. Русский мир — не сеть и не вертикаль, а сфера с ядром, обладающим свойствами притяжения. К нему могут притягиваться элементы других обществ, и от него могут отторгаться элементы собственного общества.

Критерии этой сферы, во-первых, русскость не как морфологический признак, а как выражение субъектности, то есть я не просто думаю по-русски, а 1) понимаю, что моя страна — не только нация, но и цивилизационный полюс мира, 2) считаю свою цивилизацию самодостаточной, самоценной и имеющей уникальную миссию в мире, 3) признаю, что центр этой цивилизации на данный момент — Москва, а не какие-то иные географические точки, даже если с такими точками связаны реальные или мифические системообразующие смыслы — будь то древний Киев, новый Петербург…

Во-вторых, определение русскости не номинативно, а предикативно: важно не то, как я выгляжу, как позиционируюсь, в какой формальной функции состою и как часто молюсь в храме, а то, что я делаю, и что я сделал, и что сделали мои предки, и что сделают мои потомки для моей цивилизации, моей страны, моего края, моего рода.

В-третьих, воцерковлён я или нет, но у меня есть представление о грехе и добродетели, и, соответственно, моя русскость — ещё и моя ответственность и одновременно свобода. Я отвечаю за свои проступки, но я же свободен предъявлять другим, в том числе вышестоящим в любой формальной иерархии, требования отвечать своему предназначению, статусу и общественной роли.

Ядро русской сферы — не что иное, как совокупность лиц, вырабатывающих стратегии, принимающих решения и обеспечивающая их исполнение. Это источник одновременно мысли (собственно идеологической, геополитической, экономической, оборонной), власти и авторитета. Как прямой вызов цивилизации, брошенный гомогенизаторами на киевской сцене, так и косвенный, но сущностный вызов преемственному военно-политическому союзнику на Ближнем Востоке стали стимулом для очистки российской элиты и кристаллизации этого ядра. Ещё больший вклад в этот процесс внесли санкции, которые были рассчитаны именно на распад элиты, а фактически привели к позитивному, совершенствующему отбору. Внешние недоброжелатели и примкнувшая к ним грантоедская прослойка успели создать из окружения президента России образ узкого круга, зацикленного на маниакальном самообогащении. Вызов помог обществу увидеть другое лицо значимой части нашей политической элиты — лицо людей, демонстрирующих великолепное презрение к инициаторам санкций. Последние ротации свидетельствуют о продолжении очистки истеблишмента — от спецслужб до гуманитарной сферы — и консолидации здорового и деятельного ядра.

Целевые пространства

Периферия русской сферы дискретна: к ней относятся как географические удалённые и необустроенные сообщества, в том числе на границах с другими цивилизационными ареалами, так и территориальные эксклавы (Приднестровье), и диаспора. Последний элемент неоднороден, это: а) отчуждённые сообщества бывшей советской территории в союзных и нейтральных странах СНГ; б) отчуждённые сообщества в странах, управляемых колониальными режимами; в) сообщества социально благополучных эмигрантов в западных странах; г) сообщества малообеспеченных эмигрантов в странах Восточной Европы и Латинской Америки; д) сообщества эмигрантов в кризисных странах.

В настоящее время географически удалённые и необустроенные сообщества, как и русские меньшинства в регионах с преобладанием иноязычного и иноверного населения, не относятся к ведению Россотрудничества, так как территориально относятся к России. Однако преобразование ведомства в новое качество должно повлечь за собой и смену подходов к этнокультурным и природным изолятам. Центры русской культуры, которые действующее Россотрудничество открывает в странах Запада, были бы более востребованы именно в изолятах в самой России, где ни церковные, ни партийные организации их не могут заменить. Если в республиках Северного Кавказа уместна организация таких центров на базе учреждений высшего образования и науки, то в природно-географических изолятах — на базе градообразующих структур (производственных, военных). Во втором случае их предназначение состоит в поддержании духа удалённых сообществ, наделении их статусом форпоста Русского мира в покорении природных пространств и стихий, по большому счёту — в осмыслении жизни с перспективой развития.

Функция представительств Россотрудничества в регионах-эксклавах содержит существенные дополнительные элементы. Политические эксклавы — к которым относится не только Приднестровье, но и Калининградская область — располагаются в условиях конфликтного соседства, где не только местные элиты, но и широкие слои населения являются объектами внешнего информационно-психологического воздействия. Приоритетом этого воздействия является не только шельмование Русского мира в целом, но и прицельная дискредитация местных элит. Более того, соседствующие колониальные режимы склонны для своей внутренней аудитории использовать любые неурядицы у нас, будь то кадровые ротации, социальные эксцессы или уголовные эпизоды, как примеры "русской отсталости", "русской дикости", "русского воровства". Так легче отвлекать внимание от собственной колониально-торгашеской нечистоплотности и созданных ею социальных язв. При этом пропагандистский аппарат этих режимов не только стремится перевести любые местные неурядицы в свою пользу, но и активно вовлекает местных информаторов. Такая практика давно нуждается не только в информационном, но и в организационно-политическом противовесе.

Расчёт на эффективность вовлечения русских диаспор в русские цивилизационные задачи вообще и в русское имперское дело в частности должен исходить из объективных возможностей и издержек выбора для лиц с двойной лояльностью. В одной среде проживания у русской диаспоры нет вообще никакого "света в окошке" для выбора идентичности, кроме вливания в Русский мир, но нет и того давления среды, которая подталкивает к кристаллизации идентичности. В другой среде давление присутствует, но существует и альтернатива выбора. В третьей среде, даже если диаспора многочисленна и интеллектуально богата, её вливание в Русский мир осложнено множеством издержек — от идеологических до бытовых.