Борис Вахтин - Портрет незнакомца. Сочинения

История знает примеры, когда реформы осуществлялись самой властью — это у нас, разумеется, было бы желательнее всего, так как сопровождалось бы наименьшими потрясениями и трудностями; реформ добивались и массовыми петициями, и мирными демонстрациями, шествиями, протестами, забастовками; и организацией всякого рода общественных движений, борьбой на выборах; и простой активной пропагандой. История знает разные способы успешного преобразования жизни, целые наборы средств, но какой из них годен у нас? Возможно, кто-нибудь обнаружит в нашей стране какое-нибудь особое, неслыханное еще средство или возможность успешно применить какое-нибудь старое, банальное — честь ему и хвала. Наверное, любое мирное средство хорошо, поскольку только бездеятельность и всеобщее пассивное ожидание — плохо. Без усилий со стороны конкретных людей, само по себе ничто не разрешится, не преобразуется и не произойдет — в этом пункте, кажется, единодушны и партия, и оппозиция. Согласен тут с ними и я, пытавшийся наметить пути не только конкретных структурных реформ, но и примирения враждующих сторон — во имя национального единства перед лицом будущего…

Как не может быть счастлив человек, копирующий свое поведение с другого человека, как лишает он себя, подражая другому, полноты жизни, собственной судьбы и естественности, так не может быть счастлив и народ, пытающийся взять за образец чужие порядки — пусть даже самые прекрасные и справедливые.

Да, невозможно заимствовать у других в готовом виде ни политическое устройство, ни законы, ни просвещение, ничего вообще заимствовать невозможно. И на надо. Каждый народ, каждая страна строит свое будущее на основе собственного исторического опыта, на основе собственных традиций, культуры, языка, философии, совести.

Сказанное относится и к нам, русским. Конечно, хорошо бы жить богато, как живут, скажем, американцы, или свободно, как англичане, или по прихоти своей, как цыгане. Но ни богатство американцев, ни свободу личности британцев, ни обособленную вольницу цыган взять взаймы невозможно, не получится взять. Да и не нужно.

Нужно другое.

Нужно перестать плевать в собственное прошлое, нужно прекратить глупо и предвзято поносить все свое отечественное, кровное, корневое только за то, что оно — свое; нужно отказаться от этой смердяковской позиции и пристально всмотреться в течение русской истории за последние сто-сто пятьдесят лет, и там, в этом течении найти строительные материалы, необходимые для того, чтобы построить в нашей стране тот порядок, который соответствовал бы русскому национальному опыту, нашим традициям, нашему пространству, нашей вере, нашим надеждам на справедливость, мир, свободу и благополучие.

Советская власть, власть лиц, избранных на время, лишенных возможности обогащаться за это время, власть, ограниченная гласностью, свободой печати, суверенными правами личности, — такая власть в России выстрадана всем ее органическим национальным опытом, всей народной судьбой. Такая власть в наибольшей возможной степени отражала бы интересы всего народного состава страны, никого не оставляла бы в бесправии, никого не ущемляла бы, каждому давала бы шанс раскрыть свои способности, приложить силы к свободно избранному делу. Структурные реформы, связанные с передачей советам всей власти, затрагивают согласованно все области жизни; они подготовлены нашей жизнью, а не рождены из головы, умозрительно. Такие реформы не нужно навязывать, вводить насильно — они подготовлены всем ходом нашей истории, содержатся в нашей действительности, их надо только освободить, из подспудно существующих сделать законодательными.

Русский народ, вопреки клевете на него, не «нация рабов», которую надо силой гнать к счастью, сконструированному по взятым на прокат образцам. Он ни в чем не хуже любого другого народа на земле, его великая культура всегда свободно и открыто воспринимала культурные достижения других наций, принимала в свой состав, не изменяя при этом себе. Он никогда не считал себя выше других, не страдал ни манией величия, ни манией преследования.

Но сейчас русский народ попал в исключительно трудное положение. Оно усугубляется еще и тем, что его история предана забвению и практически исключена из преподавания; его язык уродуется, он стал языком тех, кто лишен всякой национальности, кто не умеет говорить по-русски, а лишь может читать написанное специально нанятыми переводчиками и грамотеями; что от его имени выступают безродные самозванцы; что к страшному угнетению всего русского — от православия до народных обычаев — добавляется еще и поношение России, к которому прибегают и все те, кто оказался бессильным навязать себя этой стране, кто чувствует свою незаконность, мнимость, и все те, кто отчаялся…

Одним из возможных путей к установлению советской власти в нашей стране, к осуществлению структурных реформ может быть, пожалуй, длительная подготовка общества к переменам, подготовка практическая. Каждый день и каждый час в миллионах и миллионах случаев сталкивается здравый смысл с бессмыслицей начальственных распоряжений. Символом такого идиотизма власти была в 50-е годы кукуруза, которую под руководством партии сеяли везде, чтобы обеспечить население продовольствием. Такая вот кукуруза пронизывает нашу жизнь, всю нашу деятельность. Например, заводам невыгодно производить качественные изделия, им выгодно производить много , колхозам невыгодно производить некоторые культуры; молодым людям невыгодно иметь высшее образование, так как квалифицированные рабочие получают больше многих из тех, кто окончил вуз; и т. д., и т. п. Любой знаток любого дела назовет вам десятки несуразностей, нелепостей, глупостей, с которыми он сталкивается ежедневно. Но все эти несуразности, бессмысленные с точки зрения здравого смысла, исполнены глубокого смысла, если смотреть на них с позиций власть имущих: это и есть реализация ими своего безграничного права управлять всем и всеми. Очевидно, что если бы каждый на своем месте в жизни, от станочника до офицера генерального штаба, от доярки до директора завода, от сельского учителя до министра путей сообщения мужественно исходил бы всегда и во всем исключительно из интересов дела, из здравого смысла, из потребностей работы; если бы каждый руководствовался только тем, как, например, лучше вырастить хлеб, как сохранить его, как лучше построить дом, сделать машину и т. п., тогда все мириады конфликтов между жизнью и навязавшей ей себя властью, между людьми труда и тунеядцами выявились бы повсеместно, и власть ради власти во всей ее нелепости противопоставилась бы наглядно управлению ради дела. Такому массовому сопротивлению, противопоставлению сейчас мешает страх потерять работу, потому что верхушка партии в нашей стране является работодателем (этот факт затемнен множеством посредников в лице управляющих хозяйством, отделов кадров и т. п.) и может уволить без всякого труда любого наемного рабочего (от дворника до министра). Но всех уволить невозможно, к тому же очень трудно бороться с такой забастовкой наоборот. Конечно, властвующие ради власти будут всеми способами противиться разумному ведению духовного и материального хозяйства страны; но наглядность, очевидность в каждом конкретном случае пользы от следования здравому смыслу создает некоторую защиту тем, кто встанет за интересы дела… Слабую, конечно, потому что надежно защититься от произвола можно только силой собственного духа, характера, но все-таки хоть какую-то… Думаю, что такая позиция была бы по душе подавляющему большинству, что она создала бы реальную основу для проведения структурных реформ.