Мордехай Рихлер - В этом году в Иерусалиме

Когда в Израиле после 14 мая 1948 года, вслед за объявлением независимости, начались бои, я прибавил себе годы и вступил в Канадскую резервную армию, думая — вот это финт: пройти подготовку в канадской армии, чтобы воевать с англичанами в Эрец. Но в конце концов все же предпочел закончить среднюю школу.

Мое отношение к Израилю, если воплотить его в один образ, лучше всего передал бы кадр кинохроники, запечатлевший приезд Бен-Гуриона в Канаду. На нем этот жестоковыйный кряж из польских евреев обходит почетный караул Канадских гвардейских гренадеров. Гвардейцы стоят навытяжку, седые космы Бен-Гуриона едва доходят им до груди. Дорожу я этой фотографией из-за неимоверного удовлетворения, которое она мне доставляет.

На следующее утро мы поехали в Тель-Авив. Продвижение наше сильно замедляли запряженные осликами повозки, мотоциклы, везшие тележки, — они петляли по улицам, по обе стороны которых тянулись механические мастерские и свалки, где громоздились ржавые колеса и драные покрывала, очень бережно починенные. Жара стояла удушающая. Горожане в большинстве своем были одеты — как я счел, весьма разумно — крайне вольно. Все, только не хасиды, те держались за костюмы, более соответствующие их восточноевропейскому происхождению: штраймели, сюртуки и шерстяные кофты плотной вязки. Под сенью городской синагоги прохлаждались нищие. Тут же сидели калеки — один засучил брючину так, чтобы выставить протез напоказ, у другого было изуродовано лицо.

Я остановился у кафе на улице Ахад а-Ама. Ахад а-Ам (Из народа) — псевдоним Ашера Гинзбурга, самобытного сионистского мыслителя. В Тель-Авиве он поселился уже в преклонном возрасте, улицу, на которой он жил, назвали его именем, и на ней, когда он днем отдыхал, даже перекрывали движение. Ахад а-Ам умер в 1927-м, и сегодня на улице его имени идет бойкая торговля. Внезапно меня затянула в свой водоворот толпа продавцов газет, они выкрикивали: «Маарив! Маарив!» Я купил «Джерузалем пост» [294] «Маарив» — ежедневная вечерняя газета, издается в Тель-Авиве на иврите. «Джерузалем пост» — ежедневная газета, издается в Иерусалиме на английском. , где мое внимание сразу привлекло обведенное рамкой объявление на первой странице:

Мы потеряли нашу гордость и славу

Ниссима Беньямина Фану,

Главного раввина города Хайфы

и окрестностей,

призвал к Себе Господь.

Погребальная процессия

отправится из больницы Ротшильда (Хайфа)

в 11 часов 1 апреля 1962 года

Некогда одержимые русские и польские евреи, поставившие себе цель поселиться в Палестине, составляли основное еврейское население. Нынче стоит приехать какой-нибудь группе иммигрантов, и Израиль тут же сталкивается с очередной проблемой. К примеру, общепризнанно, что многие евреи из Восточной Европы стремились не так уехать в Израиль, как из своих коммунистических стран. Нередко для них Израиль всего лишь перевалочный пункт на пути к их заветной мечте — Америке. За последние годы расовый состав страны резко изменился. Сегодня курды, североафриканцы, йеменцы, которые были вынуждены покинуть свои страны — или, если принять точку зрения арабов, поддались на уговоры сионистских агентов, — составляют более трети населения, многие из них буквально враз перенеслись — «на орлиных крыльях», как гласит йеменское пророчество, — из одной эры в другую. Восточные евреи — самая сложная проблема Израиля. Одни из них не знают никакого ремесла. Другие вскоре ожесточаются. Ведь чуть не все высокие посты в стране — и это факт — занимают евреи из западных стран. Они и менеджеры, и администраторы, и государственные чиновники. Курды, марокканцы и йеменцы в большинстве своем становятся рабочими, армейскими сержантами и мелкими служащими. Армия, перемешивая молодежь из разных стран в одних подразделениях, надеется таким образом преодолеть взаимную подозрительность и предубежденность, однако в Израиле уже назревают расовые противоречия.

По дороге в музей «Хаганы» [295] «Хагана» — еврейское ополчение в Палестине, с 1921 по 1948 г. боролось против англичан. мы с Арадом обсуждали эту проблему.

— Я даю деньги на музей, — сказал он. — А раз так, что бы нам не заглянуть в него.

Как и большинство людей его поколения, Арад сначала — во Вторую мировую войну — воевал бок о бок с англичанами, затем — в израильскую Войну за независимость — против них. В музее была выставлена форма Орда Уингейта [296] Орд Чарльз Уингейт (1903–1944) — британский офицер. В 1936 г. его направили в Израиль, где он проникся симпатией к идее построения еврейского государства и организовал из членов «Хаганы» специальные ночные подразделения, призванные давать отпор погромщикам и бандитам. Это не понравилось британским властям, и в 1940 г. его отозвали в Англию. Однако с началом Второй мировой войны Уингейт возвратился в Судан и сражался с итальянскими силами в Эфиопии. Уингейт погиб в автокатастрофе. Имя Уингейта носят спортивный центр близ Нетании, молодежная деревня и сосновый лес в Гильбоа. . Было тут и множество хитроумных приспособлений, в которых во время осады втайне доставляли оружие в Иерусалим: кислородный баллон — в нем помещалось три винтовки, бойлер — в него входил пулемет, всевозможные, вполне невинные на первый взгляд, сельскохозяйственные орудия — в них во всех хоронили оружие, там же я впервые увидел «давидку».

Когда иерусалимцы совсем пали духом, так как бомбардировки участились до того, что на город каждые две минуты падало по снаряду, а ответить на обстрелы было нечем, молодой инженер, Давид Лейбович, изобрел самодельное орудие, которое прозвали «давидкой». Дов Джозеф в «Верном городе» [297] «Верный город» — книга израильского юриста и государственного деятеля Дова Джозефа (1899–1980), рассказывающая практически в форме дневника об осаде Иерусалима. пишет: «В основе своей это что-то вроде миномета, состоящего из гладкоствольной трубы диаметром девять сантиметров. Стреляла она снарядами, начиненными гвоздями и разным металлическим хламом, снаряды разрывались — что очень существенно — со страшным шумом и грохотом. Арабов это пугало пуще всего. Шума взрыва они боялись, пожалуй, не меньше, чем осколков, а в жителей Иерусалима, когда начинался настоящий артиллерийский обстрел, это вселяло бодрость».

В воскресенье я переехал в «Гарден-отель» в Рамат-Авиве [298] Рамат-Авив — район Тель-Авива. . По пути к своему бунгало я миновал бассейн, у которого загорали обезножевшие за день туристы на возрасте.

— Я сегодня видела в Иерусалиме ребятишек — вот бедняги так бедняги. У них носового платка и того нет. И что — мне их прогонять? Они все время чихают, кашляют, сморкаются.