Андрей Курков - Путешествие из Петербурга в Москву

Там хозяйка оказалась приветливее. Первым делом повела меня во двор, где под навесом на деревянной лавке лежали копченые рыбины, накрытые куском ткани. Она аккуратно подняла ткань. «Возьмите вот этого угря – всего 1500 рублей!» Цена рыбы явно зависела от марки машины, на которой приехал потенциальный покупатель. Когда она поняла, что по-русски я говорю без акцента, цена упала до 1000. Копченый угорь длиной около метра мне был не нужен, но из вежливости я купил у нее за 100 рублей копченую рыбку небольшого размера, а за это получил право бесплатно сфотографироваться с угрем, которым она явно гордилась.

Но рыба рыбой, а самое яркое впечатление на этой дороге на нас с Оливером произвели шедшие в сторону Питера православные паломники. Их было не так много, около десятка. Мужчины в монашеских рясах, женщины в простой одежде, на головах – платки. Один паломник нес хоругвь, другой – икону. Увидев нас, они остановились, и тот, кто нес икону, обратил ее ликом на нашу машину, словно она излучала особую духовную радиацию, изгоняющую бесов из иностранных машин, едущих по России. Эдакая духовная дезинфекция. Уже когда наше путешествие благополучно подошло к концу, я вспомнил эту икону и решил, что паломник просто благословил нас на безопасную дорогу. Но тогда эта группа паломников, бредущая среди луж по обочине шоссе, показалась мне недобрым предзнаменованием.

Москва началась внезапно, словно мы перескочили из одной эпохи в другую и на смену одноэтажным невзрачным домикам вдруг пришли многоэтажные спальные районы Москвы. Темный вечер остался позади. Над Москвой «светило» искусственное электрическое солнце, чтобы никто не мог потом сказать, что он не видел нового рассвета новой России. В этот момент возникло у меня в душе сожаление. Сожаление о том, что Москва – не торт, который можно было бы нарезать мелкими ломтиками и разнести по всей России, чтобы другая, деревянная, залуженная от осенних дождей и отсутствия канализации Россия тоже примерила на себя московские энергию, богатство и оптимизм.

Вечером участники автопробега разбрелись по Красной площади и по прилегающим маленьким улочкам. Я решил прогуляться по Варварке, одной из первых улочек Москвы тех времен, когда границы города проходили по границам нынешнего Кремля. Первый английский двор, боярские палаты XV века. А за ними под яркими лучами прожекторов сотни людей, работавших в три смены, занимались сносом бывшей самой большой и самой центральной гостиницы «Россия». Я останавливался в ней однажды в восьмидесятых годах. Мой номер, кажется, располагался на девятом этаже, и я помню, как шел до него минут пятнадцать по бесконечному коридору. Помню, как на следующее утро те же минут пятнадцать не мог найти свой зал для завтраков. Этим вечером девятый этаж бывшей главной гостиницы СССР уже был разобран. Архитектурная революция в Москве набирает темпы. Новые здания «наезжают» на старинные усадьбы. На каждой улице что-то строится или перестраивается.

Рано утром я отправился на Старый Арбат, и бродил по нему около часа, наблюдая, как пробуждается самая популярная улица Москвы. Первыми на ней появились таджики и узбеки. Они подметали, мыли Старый Арбат, вывозили из двориков и переулков торговые прилавки и картонные коробки с матрешками и прочими сувенирами. При этом негромко переговаривались между собой на таджикском или узбекском. Потом мимо меня прошло деловитой походкой несколько американцев и англичан. Русская речь послышалась на Арбате чуть позже. Москвичи спят дольше и живут намного лучше, чем мигранты, заполняющие непривлекательные для русских рабочие вакансии. Москву теперь подметают и обслуживают жители Средней Азии, а среди обеспеченных москвичей появилась мода на прислугу из Филиппин, Индонезии и Малайзии. Предпочтение отдается молодым, не говорящим по-русски женщинам. Получают они в среднем 600 долларов в месяц и из квартир, в которых работают, обычно не выходят из-за незнания русского языка и страха перед огромным городом. Недавно в Москве произошел курьезный случай – одна женщина объявила в розыск свою домработницу-филиппинку, которая после того, как хозяйка ее отчитала за мелкий недосмотр, убежал из дома в одном халатике. После двух часов поисков ее нашли в соседнем парадном. Оказалось, что не говорящая по-русски филиппинка решила, что хозяйка собирается ее убить. Обычный русский разговор «на повышенных тонах» для жителей Филиппин кажется крайней формой выражения ненависти, после которого может следовать только убийство того, кого так «ненавидят».