Филлип Найтли - Ким Филби - супершпион КГБ

Филби был одним из немногих, смотревших на вещи по-иному. Он считал, что кооперация с американцами в области разведки в конце концов приведет Великобританию в подчиненное положение, что жаждущие действий американцы недолго будут терпеть британский диктат. Начавшееся дружеское сотрудничество в скором времени должно перейти в открытую вражду.

Некоторые сотрудники британской разведки выражали недовольство по поводу состояния дел с обеспечением безопасности в Соединенных Штатах. Член британского парламента Генри Керби, работавший в СИС в 20-х годах вспоминает: «Можно сказать, что у американцев вообще не было разведки. УСС походило на наше Управление специальных операций, и, в основном, полагалось на американские этнические группы в поисках специалистов по языкам и лиц, располагавших знаниями иностранных государств. Службы безопасности не существовало. А ведь они поддерживали тесные контакты с нашими СИС и УСО. Таким образом, состояние нашей безопасности сразу значительно понизилось».

Ряд сотрудников британской разведки возражали против методов работы УСС. Американцы хотели установить по своим каналам связи с правительствами ряда европейских стран, находившихся в изгнании, англичане же считали, что такие контакты должны проходить через них. УСС хотело использовать агентуру на местах по своему усмотрению, СИС считала, что о подобных мероприятиях американцы должны ее информировать и действовать с ее одобрения. Англичане считали, что УСС должно пользоваться их кодами и линиями связи, американцы отказывались от такой практики, утверждая, что это позволит СИС быть в курсе всех дел УСС, а свои секреты скрывать. В начале 1944 года СИС и УСС вступили в конфликт по поводу намерений американцев перебрасывать своих агентов из Алжира в оккупированную немцами Францию. К большому неудовольствию Донована англичане использовали свою монополию на самолеты, необходимые для выполнения этого задания, для контроля над операциями американской разведки.

Одна из секретарей машинописного бюро отметила в характере Филби такую черту, которая вызывала у нее беспокойство. «Или вы целиком принимаете его таким, какой он есть, или полностью отвергаете», — заявила она. «Секретарь Филби Катрин Гейндж была предана ему, но не принимала его излишней увлеченности делом». Под этим я подразумеваю его расчетливые амбиции и черствое отношение к своим подчиненным. Если вы сделаете ошибку при печатании текста, старый Каугилл может даже наорать, но вы понимаете, что он не хотел вас обидеть. Филби же вызовет тебя в свой кабинет, ткнет пальцем в допущенную ошибку и холодно произнесет: «Будьте добры исправить». При этих словах я корчилась, как червь. Так же эффективно он использовал этот прием и в отношении своих коллег. Помню, я вошла в кабинет Грэма Грина. Он сжимал ручки кресла руками, его глаза сверкали от гнева. На вопрос что случилось, Грин ответил: «Я только что получил нагоняй от шефа».

В летний период сотрудники СИС могли неплохо проводить свободное время. Недалеко от расположения службы находился приличный ресторан под названием «Шале», куда нередко заходили Филби и Маилн выпить по кружке пива и поговорить о делах. Во время длинных летних вечеров в хорошую погоду они принимали участие в играх в крокет между командами подразделений СИС.

Всему пришел конец зимой 1943–1944 года, когда отдел Филби переехал в старое здание СИС на Райдер-стрит около Пикадилли. Хотя некоторые сотрудники пятого отдела не хотели уезжать из загородного района в Лондон, Филби мечтал возвратиться в столицу. Одна из причин этого заключалась в том, что он и Айлин снимали дом в окрестностях Сент-Олбанса вместе с семьей Маил-на. Но для двоих маленьких детей: Джезефины (родилась в 1941 году), Джона (1943) (следующий ребенок, Том, родился в 1944 году), помещение было слишком тесным.

Сначала семья Филби остановилась у матери Кима Доры, квартира которой находилась в Дрейтон-гарденс неподалеку от Бромтон-роуд. Вскоре они «наскребли» денег на домик на Карлайл-сквер, наняли привратника и открыли ясли (за детьми присматривали сама Айлин, а также подруга и профессиональный учитель). Очевидно, это было самое лучшее время их совместной жизни. «Они жили в приятном беспорядке среди детей, друзей, книг, музыки и похмельного веселья», — вспоминает Патрик Сил.

Хотя Филби находился в гуще этих событий — значительная их часть происходила в курируемых им районах — эго не помешало ему установить тесные отношения с рядом прибывших в Сент-Олбанс американцев. Один из них стал его другом. Речь идет о Джеймсе Энгл тоне, высоком худощавом интеллигентном человеке, проявлявшем интерес к поэзии, рыболовству, выращиванию орхидей, который был наделен чувством глубокого патриотизма и твердыми убеждениями. Филби был одним из инструкторов Энглтона, главным его наставником по контрразведывательным вопросам. Энглтон считал Филби своим старшим братом. Побег Филби в Советский Союз поверг Энглтона в состояние маниакальной подозрительности и оказал на все разведывательное сообщество необычайно сильное воздействие. Но в 1943 году они работали вместе во имя общей цели — нанесения поражения нацистской Германии.

Все в Сент-Олбансе было подчинено достижению этой цели. В тот период в СИ С пришло много одаренных людей. В число коллег Филби входили Тим Маилн, старый друг по Вестминстерской школе, и его предшественник в пиренейском отделе СИС, Грэм Грин, Хью Тревор-Роупер, Чарльз де Саллис, Десмонд Пакэнхэм и Ричард Коминс-Карр. И тем не менее Филби выделялся из их числа. Какие качества делали его таким прекрасным работником? Сэр Роберт Маккензи, эксперт по вопросам безопасности в МИД Великобритании, хорошо знавший Филби, вспоминает:

«Наибольшее впечатление производил прекрасный английский язык подготовленных им документов. У него был очень аккуратный мелкий почерк. Он никогда не писал черновиков и тем не менее его английский был просто необыкновенен — без лишних слов, всегда точный смысл. И конечно, Филби был привлекателен как необыкновенная личность. От отца он унаследовал чувство глубокого субъективного идеализма, для которого средства не имеют значения, если цель достойна приложения усилий. Хотя по ряду вопросов Филби не проявлял особой откровенности, его целесообразность и настойчивость во всех делах притягивали к нему людей и заставляли следовать его примеру. Он был таким человеком, который вызывал чувство привязанности и обожания. Его нельзя было просто любить, восхищаться и следовать за ним. Возникала потребность обожать».

Из интервью Маккензи автору, 1967 год

Приятели Филби по местному ресторанчику «Мер-кхэм Армз» не представляли, чем он занимается. Если бы они вдруг решили подумать об этом, возможно, они посчитали бы Филби за школьного учителя, служащего какого-либо захудалого правительственного учреждения или что-то в этом роде. Обычно он носил вельветовые брюки, старый твидовый пиджак с кожаными налокотниками и клетчатую фланелевую рубашку. По городу он ездил в старой помятой машине, которую иногда можно было видеть запаркованной в самых невероятных местах. Это не означало, что Филби находился где-то в этом районе. Он просто не мог ездить на машине, вынужден был ее бросать где попало, так как находился в состоянии запоя…