Андрей Фурсов - Мир будущего

На самом деле никакой угрозы голода не было, это была ложь, сходу разоблачённая специалистами, позже их правоту подтвердило ЦСУ. Е. Т. Гайдар настаивал на том, что полугодовая потребность страны в хлебе якобы составляет 25 млн тонн, а на конец 1991 г. в стране якобы имеется лишь 10 млн тон при месячном потреблении 5 млн тонн; отсюда вывод: через два месяца — голод и угроза гражданской войны. Именно на этом держится лживый либеральный миф о «Гайдаре — спасителе страны». Действительность была совершенно иной. Гайдар сознательно считал хлеб с кормовым зерном, т. е. месячное потребление — 2 млн тонн; к этому надо добавить имевшиеся 2 млн тонн из Госрезерва и 3,5 млн тонн зерна по импорту, которое должно было поступить в декабре 1991 — январе 1992 г., т. е. до нового урожая в конце июля — начале августа 1992 г. этого более чем хватало. Но главная ложь Гайдара была даже не в 5 млн тонн ежемесячного потребления хлеба страной, а в том, что 26 млн тонн — это годовое, а не полугодовое потребление, что и подтвердил статистический отчёт 1992 г. Однако осенью 1991 г. ельцинской команде удалось протолкнуть свою ложь во все СМИ.

7.3 Возможна ли система, похожая на социалистическую, но с хорошей экономикой?

— Я уже сказал, что социалистическая экономика не была слабой; более того, она была успешной, особенно в сравнении с капиталистической, как это парадоксально ни прозвучит. У нас, к сожалению, плохо представляют себе реалии экономики США в 1970-1980-е годы. Сейчас у нас не социализм — у нас хорошая экономика? В большей части капиталистического мира — плохая экономика и тяжёлая жизнь. Это признавали даже такие апологеты западнизма-капитализма, как Г. Явлинский и Е. Гайдар. Они фиксировали «жалкое состояние» и «застойную бедность» большинства капиталистических стран. Правда, рецепт успеха у них был странный: отказ от части суверенитета на пути евроатлантической интеграции, иначе — периферийность и бедность. Трудно сказать, чего здесь больше — заведомой лжи или непроходимой тупости. Ведь именно уступка суверенитета Западу, которая ведёт к диктату ТНК, и является причиной бедности и периферийности большей части капиталистических стран. Мир капитала — это мир бедности, причём растущей: в 2009 г. 1 % населения владел 44 % мирового богатства; в 2014 г. — 48 %; в 2016 г. — 50 %. В 2015 г. за чертой бедности (жизнь на менее чем 1,25 долл. в день) в мире жило 830 млн чел. (14 % населения); ещё около 40 % живут на 2 долл. в день. «Хорошая экономика» — в той части капмира, который грабит слабых (колонии, полуколонии) и штампует долларовые бумажки. Да, лишний раз подивишься, людей с каким уровнем интеллекта выбросила наверх перестройка и постперестройка. Впрочем, возможно, именно таких и подбирали для реализации полуколониальной схемы.

7.4 Дефицит и очереди — это непременный спутник социализма?

— К сожалению, дефицитарность экономики — характерная черта социализма, в том виде, в котором он реально существовал в истории. У неё несколько экономических и политических причин. Это, во-первых, необходимость ускоренного развития военно-промышленного комплекса и поддержания военно-стратегического паритета с Западом при меньшем ВНП, чем у коллективного Запада. При этом надо помнить, что в соцлагере основная военная нагрузка ложилась на СССР, тогда как в НАТО военные расходы распределялись несколько более равномерно. Например, в 1975 г. военные расходы Варшавского договора — 110,3 млрд долл., из них СССР — 99,8 млрд; НАТО — 184,9 млрд, из них США — 101,2 млрд; 1980 г. соответственно 119,5 млрд и 107,3 млрд и 193,9 млрд и 111,2 млрд. Естественно, что такие страны, как промышленно развитые ГДР и Чехословакия, сталкивались со значительно меньшим дефицитом. Что касается Польши, Румынии, Венгрии и Болгарии, то это были исходно очень бедные страны. Сейчас во всех названных странах дефицита нет, а люди живут намного хуже.

В СССР в 1990 г., т. е. накануне краха системы, когда нас убеждали, как всё плохо, и стращали грядущим голодом, потребление мяса и мясопродуктов составило 78 кг на душу населения (импорт — 13 %), а спустя 15 лет в РФ — 57 кг (импорт — 35 %). Так что не всё нужно мерить дефицитом как изолированным показателем. Во-вторых, конечно же, у дефицита были экономические причины, связанные со спецификой социализма как системы, — неповоротливая административная система, отсутствие совершенствования социалистических методов планирования; так, в СССР плановая экономика де-факто прекратила своё существование в 1972–1973 гг. и на смену ей пришла согласительная экономика, которую пытались «лечить» капиталистическими методами. Долечились. В-третьих, дефицит, плохо совместимый с экономической жизнью системы, был создан в СССР искусственно в 1989–1990 гг. посредством реализации закона о госпредприятии (принят 30 июня 1987 г., для всех предприятий вступил в силу с 1 января 1989 г.). Согласно этому убийственному для экономики СССР закону, большое число предприятий получило право непосредственного выхода на мировой рынок, т. е. была де-факто ликвидирована монополия внешней торговли. Товары этих предприятий реализовывались на мировом рынке за доллары; затем внутри страны доллары обменивались на рубли и возникала огромная рублёвая масса, не обеспеченная товаром. В СССР со времён кредитной реформы 1930–1932 гг. жёстко поддерживалось равновесие между товарной массой и денежной массой, между налом и безналом. Действие закона о госпредприятии уже в 1989 г. сломало эту систему, и население бросилось сметать с полок всё, что было в магазинах. В 1990–1991 гг. иные ретивые «демократы» открыто призывали создавать дефицит для озлобления масс против системы, против социализма, в качестве спасения от которого подсовывалась «рыночная экономика», т. е. капитализм.

Вообще нужно сказать, что мы до сих пор живём мифами — о себе самих, о Советском Союзе, о дореволюционной России, о наших исторических деятелях. После 1991 г. на щит вдруг встали поднимать совершенных неудачников, делать из них фигур исторического масштаба — Александра II, заложившего фундамент революций 1905 и 1917 гг., П. А. Столыпина, Николая II. Всё это проецируется на сегодняшнюю действительность и, будучи основано на плохом знании истории, чревато негативными практическими результатами.

Пример: создали Столыпинский клуб (которому, кстати, поручали разработку программы экономического развития РФ). Клуб имени Столыпина. Организаторы, по-видимому, исходят из того, что это был успешный государственный деятель, решивший задачи, которые стояли перед страной. Ну как же: вспоминаются слова Петра Аркадьевича о «великой России» и т. п. Однако если бы «столыпиноклубники» лучше знали историю, то, скорее всего, засомневались бы: как яхту назовёшь, так она и поплывёт. Одно дело — «Победа», другое — «…беда». По-видимому, клубникам импонирует то, что Столыпин хотел провести массированную приватизацию земли (причём принудительную) и разрушить коллективное хозяйство. Это вполне в духе ельцинщины, схем Гайдара — Чубайса и их заокеанских кураторов. Вот только с результатами столыпинской реформы — облом. Реформа не остановила падение всех показателей на душу населения, напротив, она их ускорила, и обнищание крестьянства центра страны приобрело катастрофический размах.