Дмитрий Быков - Карманный оракул (сборник)
- Название:Карманный оракул (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство К.Тублина («Лимбус Пресс»)a95f7158-2489-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
- Год:2017
- Город:СПб
- ISBN:978-5-8370-0803-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Быков - Карманный оракул (сборник) краткое содержание
В новую книгу Дмитрия Быкова вошли статьи, которые на протяжении последних лет были опубликованы им в различных периодических изданиях («Профиль», «Компания», «Собеседник»). Большинство статей сопровождает авторский комментарий – взгляд из сегодняшнего дня. Сборник составлен как корпус исторических прогнозов – какие-то предсказания сбылись, где-то автор ошибся, где-то только начинают очерчиваться тенденции предреченных процессов, а в некоторых случаях возможность оценить пророческие способности автора отсрочена на неопределенное время.
Карманный оракул (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
По этой же причине большинство детских фильмов, снятых в СССР специально для детей, смотреть сегодня непросто – и больше того, противно; исключениями стали разве что сказки Птушко, Роу и Кошеверовой, в которых тоже удавалось протаскивать кое-что взрослое, поскольку сценарии-то писали вполне серьезные люди от Шварца до Кима. Хорошо смотрятся сегодня лишь фильмы, где дети играли маленьких взрослых, участвуя во вполне серьезных конфликтах: таковы были «Приключения Электроника», «Приключения Петрова и Васечкина» или «Гостья из будущего». Диктат формата в позднесоветские времена не существовал – напротив, приветствовалось «взрослое», «на вырост» отношение к детям, и потому абсолютно культовыми в подростковой среде стали фильм и повесть «Вам и не снилось». Кстати, и сегодня наибольшим успехом пользуются достаточно серьезные истории – скажем, упомянутое «Кадетство» разворачивается в закрытом сообществе, в военном училище, и эта история близка подросткам, отлично знающим, что такое несвобода. С «Ранетками» сработало сразу несколько факторов: остроумные диалоги, музыка, любовные истории, но авторы выиграли прежде всего потому, что не побоялись предложить аудитории несколько серьезных, а то и прямо трагических коллизий. Пожалуй, в «Ранетках» серьезности даже побольше, чем в фильме Валерии Гай Германики «Все умрут, а я останусь», который так и не стал культовым у подростков именно потому, что остается облегченной, сугубо подростковой версией серьезного конфликта: то, что героини матерятся, как взрослые, не делает их более достоверными и менее условными. Точно так же не верилось и в героев раннеперестроечного кино – в сошедших со страниц тогдашней публицистики «Аварию – дочь мента» или «Меня зовут Арлекино». Говорить с подростком, постоянно напоминая ему, что он подросток, – вернейший способ расстроить контакт.
…Нет сомнений, в сегодняшней России многое делается для стимулирования детской культуры: существует премия «Заветная мечта», присуждаемая лучшим книгам, – но что-то не слышно, чтобы победители этой премии, даже вполне удачный «Класс коррекции» Е. Мурашовой или авангардные «Горожане солнца» И. Боровикова, находили у детей серьезный отклик: возможно, виноват недостаток раскрутки, а может, дело в том, что авторы большинства новых детских книг все же обращаются не столько к детям, сколько к своим представлениям о них. Надеяться на успех детской литературы сегодня смешно прежде всего потому, что и бо́льшая часть так называемой взрослой словесности сегодня остается детской – форматной, скроенной по готовым лекалам; мы и к взрослым обращаемся, как к детям, все время опасаясь, что нас не поймут. Одно время широко тиражировалось мнение, что детской литературы у нас почти нет по причине полной идеологической и моральной дезориентации: чтобы научить детей чему-то, надо самим во что-то верить. Но боюсь, что как раз назидательность губит детские книги гораздо чаще, чем отсутствие внятной морали: мораль «Карлсона» представляется весьма спорной, а «Пеппи Длинныйчулок» вообще учит непонятно чему, да и в «Гарри Поттере» нет однозначно лобового месседжа. Масса народу не согласна с идеями Роулинг, но не может противостоять очарованию созданного ею мира. Все дело в том, что в этом мире бушуют нешуточные страсти – а дети, которые живут в напряженном, динамичном и опасном мире, чувствуют это остро и благодарно.
Успешного детского кинематографа в России не было уже лет десять – именно по этой причине: даже взрослые фильмы о подростках отличались облегченностью и прямолинейностью. Наши режиссеры постоянно боятся предложить ребенку действительно неоднозначного героя – а вот Гор Вербински не побоялся, и его Джек Воробей стал любимым героем детей во всем мире, хотя вряд ли может научить их добру. Сегодня у российского детского искусства есть всего два пути к новому взлету. Первый – отказ от патерналистской концепции детства и новый, во многом трагический, серьезный взгляд на него: взгляд, исключающий умиление, упрощение и сюсюканье, взгляд, предполагающий в ребенке равного собеседника, который живет вдобавок в крайне трудной ситуации ежедневного выбора и перманентного экстрима. Для этого, увы, придется изменить в себе слишком многое – в том числе отказаться от мысли, что государство есть наш всеобщий отец, желающий нам всем исключительно добра. Второй вариант осуществим, если большинству взрослых писателей или режиссеров станет трудно откровенно говорить с ровесниками – и они вынуждены будут прибегнуть к детской культуре как к политическому и финансовому убежищу. Разговоры о цензуре ведутся давно, она бывает в России не только идеологической, но и денежной – и этот вариант, как ни грустно, представляется куда более осуществимым.
Что ж, по крайней мере, будет чем утешиться.
Сбылось в том смысле, что детское искусство действительно стало неким способом сбежать от цензуры (и в подростковых комедиях – например, «12+» – появляются кое-какие приметы реальности, исчезнувшие из арт-хауса и сериалов. Даже социальность кое-какая). Но подростковое кино развивается вяло, снимаются безоблачные фильмы вроде «Хорошего мальчика», а экзистенциальные драмы на школьном материале появляются разве что в Прибалтике. Попытка Людмилы Улицкой по-взрослому говорить с детьми о семейной этике закончилась новыми скандалами и призывами сажать. Подростковой литературы по-прежнему очень мало. Короче, то ли цензура недостаточна, то ли никто уже не верит, что детей надо учить чему-нибудь хорошему. А может, главным жанром будущего стала игра – но в этом я мало понимаю.
Чувство врага
Как сладко уничтожать
Гражданской войны в России не было и вряд ли будет. То, что у нас происходило с 1917 по 1922 год, называется иначе.
Недавно у меня была на эту тему долгая дискуссия с одним профессиональным историком. Собственно, этот текст и есть попытка расширенного ответа, договора о терминах, потому что единой даты начала Гражданской войны в российской историографии нет, кто-то отсчитывает ее от 1916 года, когда впервые начали убивать офицеров и пропагандистов на фронтах, а кто-то – от второй половины 1918-го, когда организационно оформилось Добровольческое движение и одновременно возникла боеспособная Красная армия. При сочинении «Орфографии», действие которой происходит как раз в восемнадцатом и частично в девятнадцатом, мне пришлось читать о Гражданской войне много всякого – и художественного, и документального, и фантастического, и достоверного. Надо бы наконец договориться, что это такое. Потому что происходившее в России после революции никак не может претендовать на это гордое название. У нас была смута, потому что гражданская война – это идейная схватка одной половины общества с другой. А в нашем печальном случае это была драка всех со всеми – совершенно другая история.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: