Андрей Борцов - Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе

«Правильным ходом является изображение представителей “своей” партии как маркированных “чужих”. Якобы чужих, напоминаю — поскольку речь идет о сугубо внутреннем конфликте.

Почему себя любимого нужно изображать в виде чужака? Да потому, что себя полезно отождествлять с новым, а не со старым. Ведь новое приносит то, чего не хватает старому. А символическое изображение “нового” — это “чужое”. “Я из будущего, и у меня есть то, чего вам так недостает” = “я извне и у меня есть то, чего у вас нет”. …

Сам этот риторический ход придуман в эпоху Просвещения. В “Персидских письмах” Монтескье критикует Францию от имени “персиянина”, Вольтер провозглашает свою философию то устами индейца-Гурона, то органами речи космического пришельца Микромегаса. Ну, Свифта с прекрасными гуигнгнмами и мерзкими йеху не поминали только ленивые».

Ну и далее пишет, что режиссер имел в виду под землянами республиканцев (мол, милитаристы и все такое), а «синие кошки — это Народ Обамы, “дети индиго”, люди Нового Века. С широко открытыми кошачьими глазами, адепты Видения (“я тебя вижу”), Чувствования, Представления».

После длинных пассажей и аллегорий на тему, кто парализован физически, а кто — ментально, действуя в милитаристской парадигме, а также рассуждений о сенсорной наполненности няшного мира, Крылов приходит к заключению:

«Так что же выбирает пехотинец Джейк Салли? Ужели он предает человечество нелюдям? Нет, все куда менее драматично. Он всего лишь отдает свой голос демократам. Так это и надо понимать».

И опять — опаньки! — нет предательства, есть лишь аллегория «республиканцы против демократов».

Я не буду отрицать, что в фильме есть подобный оттенок — по крайней мере в виде «высокодуховные дети индиго против солдафонов». Но мы-то тут рассуждаем не про оттенки смыслов, а про суггестию: «предавать можно». То, что есть разные аллегорические трактовки фильма — это другой вопрос.

Так что я бы не стал упоминать статью Крылова, если бы он сам не указал далее, что есть более глубокий аспект фильма. Цитирую:

«Общество синих кошек — не только сенсорный рай. Это еще и рай социальный. То есть — общество, устроенное по естественным законам. В отличие от земного мира, безнадежно парализованного еще и по этой части.

Вернемся к самому началу, к исходному утверждению. Как бравурно звучит — “человек предает человечество”, “он выбрал нелюдей”. Или, как выражается тот же самый полковник Кворич — “пошел против своих”. Что с нашей точки зрения, конечно, ужасно.

Но позвольте. А что, в мире Джейка Салли есть какие-то “свои”?

Подумаем. Слово “свой”, воспринимаемое всерьез, подразумевает какие-то значимые связи между людьми, действительные или хотя бы воображаемые. Принадлежность к какой-то общности. Разделяемые всеми ценности. Доверие и симпатию. Хотя бы какую-то общую историю, дорогие воспоминания.

Но в агонизирующем земном мире всего этого просто нет. Нет ни нации, к которой можно принадлежать, ни сословия, к которому можно относиться, ни единомышленников, в рядах которых можно состоять… Похоже, нет даже семьи. А, был брат. Братушка. Брата убили. За копеечку, прям как у нас. Запаковали в коробку и сожгли. Ничего, в общем, не осталось. Можно утешиться разве что тем, что так живут все. Люди абсолютно чужды друг другу, никто никому не доверяет и никто никому не симпатизирует. Самая прочная связь, которая связывает героя с Землей — подписанный им контракт. То есть — если брать мотивы — надежда заработать денег на операцию. Бабло, да. Единственная ценность, которая в этом мире еще чего-то стоит — и то за неимением лучшего.

Впрочем, всякими пафосными словами постоянно манипулирует один персонаж — тот самый инфернальный полковник Кворич. Но это именно манипуляция, причем грубая. Похлопать парализованного парня по плечу и сказать “ну ты нас не подведешь, солдат” — это, честно говоря, не тянет даже на примитивную вербовку в гебешном стиле. Полковник едва скрывает свое брезгливо-презрительное отношение к человеческому обрубку, который вдруг оказался нужен. И это очень заметно.

А вот синие кошки предлагает ему ВЛИТЬСЯ В ПЛЕМЯ. Да, для этого нужно потрудиться. Но они — на определенных условиях — готовы его принять, всерьез и навсегда. Найти связь с корнями (это буквально: корни тут самые что ни на есть неметафизические). Завести семью. Стать частью НАРОДА. Бери больше: вождем Нации, пусть на время. Обрести единство с высшей целостностью, уж извините за пафос. То есть перестать быть обрубком и в этом смысле.

Причем что характерно: сержант Салли даже в таких обстоятельствах пытается сохранять двойную лояльность до конца. И только будучи сильно помят лично господином полковником, идет на прямой конфликт с боем и смертями. За своих, ага.

И когда полковник, топыря кровавый нож, говорит бывшему паралитику — “ну скажи, как себя чувствует предатель собственной расы?”, тот не вступает в дискуссию, а рычит как синяя кошка. То есть показывает — у меня тут и не было никакой своей расы, своего народа, и ты, сука позорная, таких слов не произноси. Тамбовский волк тебе товарищ.»

Как видите — стандартное либеральное «нет никаких априорно своих» и проч. И далее Крылов «дожимает» читателя:

«Мы живем в обществе, где сохранять верность НЕЧЕМУ. Более того, любое проявление верности чему бы то ни было — даже вроде бы полезным для этого общества вещам — НАКАЗУЕМО. Не прямо и не сразу, но обязательно. “Честный Х” (начиная от честного мента, и кончая, к примеру, честным мужем) — это всегда лох и терпила, “персонаж комический”. Управляют же этим обществом оберизменники и главиуды, совершившие такое количество разнообразных измен, подстав и кидков, что и вообразить-то эти глубины сатанинские невозможно. “Тамо же гадии, им же несть числа”.

Но вот стоит вся эта иудина пирамида, как на основании, на одном положительном вроде бы качестве нашего народа. На НЕЖЕЛАНИИ ПРЕДАВАТЬ. Не “хранить верность” — этого ни у кого нет — а совершать сам акт предательства. Если завтра режим сдохнет в страшных муках, никто и слезинки не проронит. Но вот изменить ему? Это не просто страшно и опасно, но еще и… нехорошо как-то. Да, вот именно — нехорошо.

Чтобы не слишком отвлекаться от сюжета фильма. Все мы знаем, что такое наши “вооруженные” “силы”. Откосить от ТАКОЙ “службы” грехом не считается. Но если уж попал — служи. Хотя в любой ТАКОЙ армии дезертирство с переходом на сторону любого, абсолютно любого противника было бы явлением ординарным. А у нас сержант Глухов, перебежавший к грузинам, вызывал — что внизу, что наверху — прежде всего искреннее удивление. Просто не верили: “да как же так-то”. “Ладно бы какой Вазисубани или там Штукермухер”, а то Глухов. Такие ведь не изменяют, ага.