Александр Рар - Куда пойдет Путин? Россия между Китаем и Европой

На Мюнхенской конференции по безопасности к глобальным вызовам была причислена и война в кибер-пространстве. Террористы и преступники с помощью современных информационных технологий пытались парализовать дееспособность целых государств. В 2007 году русские хакеры посредством кибер-атаки парализовали эстонские правительственные органы. Американским хакерам с помощью кибер-атаки удалось отбросить ядерную программу режима мулл на годы назад. Эта идея приписывается директору немецкого Фонда науки и политики Фолькеру Пертесу. Недавно стратегам в области безопасности стало ясно, что войны выигрываются не танками на полях сражений, а в компьютерных центрах. И не героизм солдат, а хорошо работающий мозг ІТ-специалистов станет решающим фактором. Защита от кибер-терроризма также стала пунктом на повестке дня Совета Россия-НАТО.

На Мюнхенской конференции польский министр иностранных дел Радослав Сикорски призвал к тому, чтобы после вывода сил НАТО из Афганистана сделать Россию защитным барьером против исламской угрозы. Правда, для этого НАТО должен был бы заключить пакт с управляемой Москвой Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Уже давно Россия требует международного признания своего оборонительного союза. Запад до сих пор отклонял его из опасений, что с его помощью Россия хочет узаконить процесс восстановления своей империи.

В ближайшем будущем вопрос о том, привяжет ли Россия к себе бывшие советские республики или нет, отступит на второй план перед лицом новых угроз безопасности в мире. При учреждении Таможенного Союза любой объективный наблюдатель мог заметить, что некоторые бывшие республики СССР по доброй воле стремятся снова завязать более тесные отношения с Россией. Но старой Российской империи больше не быть. Будет ли Россия управляться демократически или централизованно, последует ли идеям рыночной экономики или догмам государственного капитализма — перед лицом возникающих глобальных угроз завтрашнего дня эти вопросы теряют актуальность. Чтобы во всеоружии встретить новый мир с различными центрами силы, Запад и Россия должны свести к минимуму конфликтный потенциал между ними. Барак Обама прав: зачем Западу направлять все свои силы на то, чтобы подавлять Россию, когда будущая линия фронта пролегает не между Востоком и Западом, а между Севером и Югом?

Запад и Россия нуждаются в свежих идеях — холодная война канула в Лету. Неужели Запад не видит, что Россия — его потенциальный союзник? Евросоюзу срочно необходима цель, динамичный мега-проект, мобилизующий своих граждан отстаивать европейскую идею. Выступая на Всемирном экономическом форуме в Давосе, министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт заявил, что через 10–15 лет ЕС сама будет умолять Турцию и Украину вступить в Евросоюз, так как только посредством неминуемого расширения внутреннего рынка с 500 до 600 миллионов человек ЕС сможет обеспечить свое выживание в условиях предстоящей жестокой конкуренции с Азией.

Молодой европейский комиссар по вопросам расширения ЕС Штефан Фуле задумчиво сидит в ресторане в историческом центре Страсбурга. Экс-президент Польши Александр Квасьневский организовал с ним небольшой разговор. Каких границ достигнет Европа в отдаленном будущем? В XX веке ошибочно предполагалось, что величина территорий и численность населения перестанут быть стратегическими факторами могущества государств. Финансовый кризис всем доказал обратное. Для того, чтобы утвердиться в будущем мире, Евросоюзу необходимо расширение. Украина должна вступить в ЕС! А Россия? Вся Европа, от Лиссабона до Владивостока, сформирована под влиянием христианства и связана общей историей. Вместе с Россией европейский внутренний рынок охватил бы 750 миллионов человек. Россия важна для генерирования благосостояния в Европе. И в который раз экономика должна стать в авангарде объединения общего цивилизованного пространства. Российское правительство состоит из убеждённых европейцев, в чём я лично мог убедиться на ужине с Путиным в Кремле.

Арабы демократичнее восточных славян? — Тернистый путь выхода из коммунизма — Новые русские — Дикий капитализм без социальной рыночной экономики — Запад не выдвинул Плана Маршалла для России

2011 год начался драматически. Экономические показатели выглядели более чем оптимистично. Мировая экономика показала невиданный доселе рост. Запад и Россия праздновали конец мирового финансового кризиса. А демократия, казалось, продолжила своё триумфальное шествие по миру. Северную Африку и Средний Восток сотрясали массовые демонстрации. Люди, вышедшие там на улицы, были не исламистами, а арабской молодежью — представителями среднего класса, ратовавшими за демократическую и справедливую систему. Оживали воспоминания о мирной революции двадцатилетней давности в центральной Европе. Как и в 1991 году, миропорядок оказался перед новой вехой: или арабский мир пойдёт по пути демократизации, или же победу одержат внушавшие страх исламские экстремисты.

«На Востоке ничего нового» — можно было прочитать в международных сводках новостей. Похоже, что через 20 лет после развала Советского Союза демократия снова заснула вечным сном. В России, на Украине и в Беларуси запрещены или подавлены антиправительственные демонстрации, преследуются оппозиционные журналисты, а противники режима оказываются за решеткой. «Оранжевая» революция на Украине потерпела фиаско, а её предводители рассорились в пух и прах. В России и Беларуси оппозиция была слишком слаба, чтобы организовывать подобные массовые митинги. В то же время власть имущие в очередной раз потуже закручивали гайки системы. Был продлён срок заключения бывшего нефтяного магната Михаила Ходорковского, возбуждено судебное производство против главы украинской оппозиции Юлии Тимошенко. Оба процесса имели политическую подоплёку. Особое отвращение у западных наблюдателей вызывал цинизм и высокомерие властителей, которые издевались над либеральной оппозицией, сравнивая её с шакалами или бандитами.

Не годились ли восточно-славянские страны к принятию либеральной демократии или им просто не повезло с руководителями? Правда, в странах постсоветского пространства все же возникли демократические институты — но без демократического содержания и соответствующих ярких политиков. После краха 1991 года для большинства восточно-славянского населения достигнутая в их государствах стабильность имела, несомненно, более важное значение, чем плюрализм и свобода слова. Демократия, напротив, ассоциировалась с хаосом и социальным упадком. Согласно опросам, такие институты, как президент, церковь и армия, вызывали гораздо больше симпатий, чем парламент, свободные СМИ, свободные выборы или гражданское общество.