Юрий Поляков - Перелетная элита

Безоглядная любовь критики – первый признак профнепригодности писателя.

Поэт Е. всегда был дерзок, но всегда дерзил по ветру.

Разговор после премьеры фильма.

– А почему у главной героини, в которую по сюжету влюбляются все мужчины, такой длинный нос?

– Если бы ваш папа был продюсером, вы бы могли сниматься и без носа.

Если человек начинает ценить свои слова на вес золота, значит, в голове у него дефолт.

Прежде чем поверить в Бога, некоторые хотят ознакомиться с прейскурантом Его услуг.

Он был так завистлив, что даже на собственных похоронах завидовал покойнику, лежавшему по соседству в дорогом просторном гробу.

Когда уходишь, женщина, оставшаяся лежать в постели, кажется недоеденным деликатесом.

Одни братаются, смешав кровь. Другие – смешав фекалии.

Полное собрание личной жизни писателя в трех романах, двух браках и восемнадцати изменах.

Следить за здоровьем, как следить за неверной женой: все равно не уследишь.

Диалог:

– Скажите, как пройти к счастью?

– Прямо…

Человек, который хоть раз в жизни прогуливался по кладбищу, не так самонадеян.

Он смотрел на ее обширную грудь, как некормленый младенец.

Прошлое как климат. Когда солнечно, мы его хвалим. Польет дождь – ругаем.

Если единственное желание оппозиции стать властью, то пусть остается, где сидит.

Политик, теряющий власть, глупеет на глазах.

Чем чаще думаешь о вечном покое, тем больше хочется бурь.

Россия может быть или империей, или союзом независимых деревень.

Жена выслеживала его измены, как Моссад арабских террористов.

Писатель, всегда соглашающийся с властью, – подлец. Писатель, никогда не соглашающийся с властью, – дурак.

Есть в евреях некий исторический яд, полезный другим народам при втирании, но смертельный при приеме внутрь.

Талант обрекает на трудолюбие.

Уединенция.

Чужая смерть – перегоревшая лампочка, собственная смерть – перегоревшее солнце.

Телевизионная звездобратия.

Мелкие карманники залезают в карман к прохожему, крупные – к государству.

Старичок хвастался низким сахаром в крови, как когда-то мужской мощью и постельными рекордами.

Половая цель.

Любая власть от Бога, кроме демократии.

Совет критикам: любите искусство в евреях, а не евреев в искусстве.

Механическая страсть танца.

В комнате запахло портупеей.

Конспирологическая улыбка Моны Лизы.

Лицо у министра Д-ча безутешное, как у беременной монашки.

Писателями-провидцами считают обычно путаников, которые за свою творческую жизнь набормотали столько всего, что можно использовать на любой случай жизни.

К пьедесталу будущего памятника Солженицыну вместо цветов будут приносить доносы на власть.

Семейный секс и любовное свиданье – это как диетический стол и грузинское застолье.

Кухонная интеллигенция.

Кладбищенское тщеславие.

Цитата: «Матрица детских впечатлений во многом формирует мнематическую картину мира…» Перевод: у каждого свои тараканы.

Поздняя любовь как зимняя поездка в Эмираты. Все равно придется возвращаться в заснеженную Москву.

Снегопад был тихий и нежный, как шепот благодарной женщины.

Я вступил в мемуарный возраст.

Тело, доедаемое жизнью.

В последние лет двадцать выражение «выдающийся русский», звучащее по телевизору, стало означать – «нерусский».

Тех, кто не записывает свои умные мысли, я бы порол. Тех, кто записывает свои глупости, я бы убивал.