Николай Анисин - От Сталина до Путина. Зигзаги истории

Власть русских царей ограничивалась канонами православия, традициями двора и законами, данными стране прежними самодержцами.

Власть вождей СССР осуществлялась в рамках догм марксизма-ленинизма, обычаев Компартии и пристрастий её высшей номенклатуры, которая, согласно партийному уставу, могла заменять генерального секретаря.

Ельцину Конституция 1993 года даровала власть без всяких формальных ограничений и рамок. Она позволяла ему, встав с любой ноги, перераспределять собственность и перекраивать систему управления государством. Тасовать по его усмотрению кадры министерств, ведомств, Субъектов Федерации и госпредприятий. Формировать, как ему угодно, общественное мнение, назначая преданных председателей проникающих в каждый дом теле– и радиокомпаний.

Жажда власти донимала Ельцина всегда, его книга «Исповедь на заданную тему» – тому свидетельство. Выдворение в 1987-м из всесильного ещё ЦК КПСС он переживал мучительно и не погнушался просить у Всесоюзной партконференции своей прижизненной реабилитации.

Потеряв надежды вернуться на Олимп Советского Союза, Ельцин баллотируется в парламент Российской Федерации с расчётом его возглавить. Расчет оправдывается. Ельцин – первый в РСФСР, но …надцатый в СССР. Жажда власти втягивает его в рискованную драку с союзными структурами и после их сокрушения она же заставляет его покончить с российским парламентом, коему он был обязан новым возвышением.

Ельцин был отпетым властолюбцем, но не законченным злодеем. Достигнув безграничной власти в РСФСР через попрание Основного Закона и кровь сотен убиенных и покалеченных сторонников депутатов, он вдруг склонился к раскаянию. В послании Госдуме и Совету Федерации в декабре 1994 года Ельцин недвусмысленно дал понять, что критика расстрелянным парламентом его реформ была справедливой и что есть потребность в изменении их курса.

Цитирую фрагменты послания:

«Мы не имеем пока нормальной рыночной экономики, зато вольготно себя чувствуют те, кто обманывает и применяет насилие. Административно-командная система не исчезла. Она переродилась. Чиновник, который прежде верстал планы и делил фонды, теперь освоил рынок и нередко торгует кредитами, экспортными квотами и лицензиями.

Структуры государства до сих пор пронизаны духом безответственности и произвола. Людям честным, предприимчивым, не боящимся работы и риска, завести своё дело, стать на ноги сегодня чрезвычайно сложно.

В работе органов власти как в центре, так и на местах много неразберихи и путаницы. Появилось и углубляется новое отчуждение власти от людей. Но если раньше между ними стояли бюрократизм и номенклатурная кастовость, то сегодня к этому добавились ещё и деньги. Именно позорная взятка становится зачастую пропуском к решению многих проблем.

Страна уже долгое время живёт в условиях устойчиво высокой инфляции. Продолжается спад производства. Останавливаются жизнеспособные предприятия. Мы теряем современную технологическую инфраструктуру, ценнейшие наукоёмкие производства. Мы отстаём не только от мировых достижений, мы отстаём уже от самих себя.

Нужно с горечью признать, что сферы науки, культуры и образования превратились в зону бедствия. Миллионы людей в нашей стране находятся за чертой бедности. Большинство людей испытывают постоянную тревогу за свой завтрашний день, за будущее своих детей и престарелых родителей. А власти в центре и на местах как бы не замечают стремительного социального расслоения в обществе».

Сказанным депутатам Госдумы и Совету Федерации Ельцин, по сути, публично высек сам себя: таких вот, понимаешь, успехов мы достигли под моим мудрым руководством. Учинённое им самобичевание явно не преследовало шкурных пропагандистских задач. Не было направлено на самозащиту – никакая сила в стране в декабре 1994-го не несла угрозу его личной власти.

Доложив новому кастрированному парламенту, что он своими реформами превратил Россию в зону удушения производства, в зону нищеты народа, в зону беспечной и насквозь продажной власти, Ельцин тем самым выразил намерение – произвести ревизию своей политики. Но она не состоялась и состояться не могла, хотя поркой самого себя Ельцин отчётливо продемонстрировал желание её произвести. Причина, по которой президент с возможностями диктатора оказался неспособен осуществить то, чего он хочет, очевидна стала всей стране через полтора года.

Летом 1996-го, перед вторым туром президентских выборов, в тюрьму попали два активиста избирательного штаба Ельцина. Их задержали сотрудники спецслужб при выносе из Дворца правительства коробки из-под ксерокса с крупной суммой «чёрной» наличности в долларах. Неформальный руководитель ельцинского штаба – просто гражданин Анатолий Чубайс, тогда человек без портфеля – немедля предписал Ельцину не только освободить активистов из-под стражи, но и вышибить с занимаемых постов всех причастных к их аресту. Таковыми Чубайс считал начальника президентской Службы безопасности Коржакова, а также близких к нему директора Федеральной службы безопасности Барсукова и вице-премьера Сосковца.

Чубайс четыре предыдущих года был одним из подчинённых Ельцина. Коржаков, десять лет назад назначенный охранником Ельцина в бытность того секретарём Московского горкома КПСС, не расстался с ним в пору опалы, лишился из-за того должности в КГБ, и самоотверженной службой заслужил дружбу шефа, его жены и детей. Требование Чубайса уволить Коржакова было требованием уволить почти что члена семьи президента. Чубайс замахнулся согнуть Ельцина в бараний рог… и согнул.

История с отставкой Коржакова и его товарищей проиллюстрировала факт: права по Конституции 1993-го года Ельцин получил огромные, но он далеко не всегда был волен употреблять их так, как ему вздумается.

Курс реформ Ельцина, который насмерть рассорил его со Съездом народных депутатов РСФСР, был курсом капитала Запада. Взявшись его проводить, Ельцин обрёл в борьбе за своё единовластие в России твёрдую опору в лице мощной агентуры влияния и спецслужб западных стран и компрадорской отечественной буржуазии с увязшими за границей коготками. С их организационной и информационно-пропагандистской помощью он разгромил парламент, добился единовластия – и, ими же обложенный со всех сторон, утратил свободу использовать власть вопреки им.

К декабрьскому дню 1994-го, когда самодержец Ельцин в послании Госдуме и Совету Федерации ужаснулся тому, что его реформы превратили Россию в сплошную зону бедствия и намекнул на необходимость их ревизии, в России уже завершился первый этап приватизации – ваучерный, и начался второй – денежный.