Владимир Довгань - Я был нищим – стал богатым. Прочитай, и ты тоже сможешь

Кира был хитрецом, льстецом и негодяем. Все знали, кто такой Кира и кто такой Асано. С момента их встречи и ведет начало эта удивительная история, которая ныне стала национальным эпосом японцев.

Обучая Асано тонкостям придворного этикета, Кира бесстыдным образом намекал, что неплохо было бы дать ему взятку, позолотить ему ручку. Но Асано был человеком чести и не мог позволить себе действия, которые, по мнению благородного самурая, могли опозорить его имя. Не получив никаких взяток от Асано, Кира затаил в своем сердце черную злобу на благородного даймё и задумал отомстить ему.

Случай представился, когда Асано в очередной раз приехал в Токио по делам ко двору сёгуна. Кира прилюдно оскорбил и унизил самурая. Подлый царедворец знал, что здесь он может делать это безнаказанно: во дворце сёгуна под страхом смерти было запрещено вынимать меч из ножен. Не стерпев незаслуженных оскорблений, Асано не выдержал и обнажил свой меч, вызывая негодяя Кира на поединок. Но Кира спрятался за спины дворцовой охраны и таким образом остался в живых. Асано был арестован.

Сёгун оказался перед выбором: с одной стороны, негодяй и подлец Кира; с другой – достойный, преданный самурай. По закону Асано следовало казнить, но сёгун не хотел унижать достоинство своего лучшего воина. Сёгун разрешил Асано принять почетную смерть – сделать сеппуку. Это то, что у нас в России называют харакири. По японским обычаям, такой уход из жизни для самураев считался не наказанием, не позорной смертью, а достойным выходом из положения. Самурай сохранял свою честь и славу.

Обычно самураи убивали себя следующим образом. По преданию считается, что дух самурая живет в животе чуть ниже пупка. Там же по индуистским представлениям находится первая чакра, которая называется «хара». Самурай, которому разрешили сделать харакири, должен был коротким мечом крест-накрест вспороть свой живот. При выполнении этого смертельного обряда ни в коем случае не допускались крики от боли или страдания и плач. Это должно было происходить невозмутимо и со спокойным лицом. Тем самым самурай достойно выпускал свою душу на волю.

Асано беспрекословно и с благодарностью принял приказ сёгуна. Он жалел только, что не сумел раньше убить Кира, которого при дворе никто не считал за человека.

После того как Асано убил себя, сёгун велел похоронить его в одном из столичных храмов – Сэнгакудзи. Тем самым скорбящий сёгун выразил свое уважение к Асано.

Конечно, для нас это кажется странным: приказать своему любимцу казнить себя! У нас, в России, трудно представить, что высокопоставленные начальники, те, кто пишет законы, сами будут их выполнять. Но в Японии закон превыше всего и никто не может его нарушать, даже сёгун. Так было, и так остается по сей день.

Но это, дорогой читатель, только начало истории.

Смерть своего даймё горько оплакивали его воины – 321 самурай, ставший теперь «ронинами», то есть самураями, которым не за кого сражаться. Собрание ронинов проходило очень бурно. Большинство хотело защищать замок Асано до последнего самурая и тем самым выразить свою преданность. Но предводитель личной охраны Асано Оиси Куранасукэ распорядился по-другому: «Мы не можем проявить свою преданность господину, идя против воли сёгуна. Тогда мы опозорим свою честь и опозорим имя Асано». Поэтому он всех распустил, после чего тайно собрал 47 самых преданных, и они договорились все-таки отомстить за своего господина.

Эти 47 самураев сделали вид, будто забыли о случившемся. Сам Оиси вел просто безобразную жизнь: он напивался, терпел оскорбления, всем видом показывая свое безразличие к жизни и к происходящему вокруг. Однажды он валялся пьяным в канаве, и проходивший мимо самурай плюнул в него, произнеся следующие слова: «Ты позоришь не только сёгуна, не только память об Асано, ты позоришь само звание самурая». Оиси Куранасукэ стерпел. Так продолжалось около двух лет. И вот в назначенный день эти 47 ронинов как по команде собрались на могиле своего господина в храме Сэнгакудзи.

В Токио снег выпадает очень редко, да и то не каждый год. Но в тот день шел сильный, невиданный для здешнего климата снегопад. Поэтому на японских гравюрах эти 47 самураев всегда изображаются пробирающимися сквозь сугробы. Они подошли с двух сторон к дому негодяя Кира и напали на него. Ронины убили шестьдесят телохранителей и ворвались во внутренние покои, где трусливо прятался Кира. Рука возмездия дотянулась до подлого царедворца. Бросив голову Кира в ведро, 47 верных самураев пришли в храм Сэнгакудзи и поставили его в ногах могилы своего господина. Затем, чтобы не нарушать преданности и верности сёгуну, они сдались на его милость.

Сёгун, так же как и все японцы, был тронут этим поступком. Несмотря на то что 47 самураев убили придворного и тем самым пошли против сёгуна, он оказал им высокую честь, такую же, как и их господину, – разрешил сделать харакири.

Всех их похоронили рядом со своим господином.

Сегодня в Японии «история 47 самураев» – это история, на которой воспитываются миллионы молодых японцев. Выпускаются календари с их именами, пишутся гравюры с их изображениями, расписываются вазы. Каждый год в день расплаты негодяя Кира от театра Кабуки в храм Сэнгакудзи движется красочная процессия, изображающая 47 самураев. На это театрализованное действо собираются тысячи японцев. День памяти 47 героев стал национальным праздником. Верность и преданность обычных самураев, каких в истории Японии были миллионы, осталась в памяти японского народа навечно.

Там же, в Токио, я видел еще один памятник верности. Памятник псу, который несколько лет сидел на этом самом месте, ожидая хозяина. Но хозяина не было в живых, он умер в кафе от сердечного приступа. Я вспомнил, что такой же памятник стоит и в Тольятти. Горожане увековечили память о собаке, ежедневно приходившей на перекресток ждать своего хозяина, которого на этом месте сбила машина.

И я подумал: почему люди так трепетно хранят примеры необыкновенной верности? И почему в Тольятти нет ни одного памятника благородному жителю Тольятти, благородному руководителю Тольятти? Почему такой памятник поставили только собаке?

Заметьте, в Тольятти памятник собаке был поставлен на средства не города, не государства, а на деньги простых граждан. Чиновник никогда не сможет выделить деньги из бюджета, чтобы почтить, восхвалить, воспеть в своем городе верность и честь, потому что, как правило, он сам не обладает этими качествами. Наоборот, воруя, беря взятки, обманывая, используя свое служебное положение, чиновники во всем мире вызывают к себе презрение, отвращение, омерзение. Для таких людей, как царедворец Кира, памятник верности и чести является прямым укором.