Василий Голованов - Остров

Вертолет Нарьян-Мар – Бугрино дважды в месяц летает на остров. Однако, несмотря на дотацию, большинству местных жителей не по карману выехать из поселка даже в Нарьян-Мар. Поэтому и отпуск большинство проводит «в тундре», за заготовкой ягод или на охоте.

Практически Бугрино никак не связано даже с двумя другими поселениями на самом острове – ни с поселком Северный (где до недавнего времени размещались военные подразделения) и маяком Северный, где проживает 4–5 человек, ни с базой геологов на Песчанке, где вахтовым методом работают добытчики «Мурманскгеологии». Находясь на одном острове, три поселка принадлежат разным ведомствам разного территориального подчинения и действительно никак не связаны между собой.

Даже если бы ненец из Бугрино и пожелал бы устроиться буровиком на Песчанку, и даже если бы (что маловероятно) местное руководство не воспротивилось бы, все равно, для оформления бумаг ему пришлось бы ехать в Мурманск – что как по финансовым, так и по психологическим соображениям невозможно.

Активная молодежь стремится покинуть остров. Для этого есть два пути – остаться в армии или найти работу на материке. Осложняется этот процесс тем, что у островитян мало связей на материке, у них нет каналов, которые наверняка выводили бы их «в мир». Поэтому многие, потерпев первые неудачи в попытках устроить самостоятельную жизнь, возвращаются на остров с чувством поражения и обиды.

В свое время революционные изменения нарушили традиционные связи, которые начали складываться у местного населения с русскими купцами и норвежскими промысловиками.

Уже с двадцатых годов население оказалось в полной зависимости от государственной монополии и постепенно утрачивало навыки самостоятельной, независимой жизни, а также ее материальное основание – личную собственность.

Однако период социалистической колонизации принес островитянам новые возможности. Нет сомнения, что 60-е годы были для заполярных поселков временем расцвета. В это время на Колгуеве также отстроен поселок, люди получили стабильный, независимый от результатов труда заработок, «добрых» начальников, доступ к благам цивилизации и уверенность в том, что их жизнь и жизнь их детей будет и должна становиться лучше.

В конце этого этапа многие побочные, не связанные с оленеводством отрасли хозяйства, требующие затрат и хлопот, были ликвидированы, как «неперспективные» (рыболовство, пошив изделий из шкур морского зверя, пушная ферма и т.д.). Умирают и традиционные занятия населения – промысловая охота на песца и на морского зверя; пошив традиционной одежды; изготовление упряжи для оленей. В результате к моменту крушения плановой социалистической системы остров подошел как совершенно односторонне развитое хозяйство, которое попало в полную зависимость от заказчика в тот самый миг, как у того пропала необходимость закупать оленину в объемах, прежде сурово предписываемых планом.

Из-за иждевенческих настроений, нищеты, пьянства и действительного отсутствия воли к самостоятельному жизнеустройству большинство населения оказывается совершенно беспомощным перед «переменами» и продолжает существовать, в прямом смысле слова, на краю гибели.

В настоящее время эта часть населения поставлена перед дилеммой – добиться немедленного, «как раньше», финансирования собственного существования – или пытаться изменить свою судьбу, покинуть остров, перекинуть ростки на материк, отправив туда своих детей…

Некоторая часть коренного населения – наиболее хорошо адаптированная, владеющая наибольшим количеством оленей – без сомнения, смогла бы жить на Колгуеве и наладить тут товарное хозяйство. Но чтобы этот процесс завершился, необходимо время. Пока что очевиден упадок во всех областях жизни – неспособность совладать с руинами социалистического хозяйства, обидчивость, озлобленные, отчаянные настроения, ощущение «брошенности», допущенной по отношению к людям несправедливости, пьянство, прозябание, полуголодное существование – вот печальные приметы сегодняшнего дня.

В. Голованов, П. Глазов.

Летом 1925 года по приглашению Института изучения Севера я предпринял некоторые общегеографические и ботанические исследования на острове Колгуев.

Освоенный изначально, в середине прошлого столетия, русскими учеными (в том числе знаменитым ботаником Рупрехтом), Колгуев посещался в девяностые годы англичанином Тревором-Бетти, который в основном работал на северо-западе и юго-востоке острова, а также экспедициями Пирсона и Филдена, которые исследовали прибрежную зону с ее восточной стороны. В 1902 году ботаник Р. Поле, зоолог Бутурлин и педолог Шульга исследовали значительные пространства, ненамного, однако, зайдя за границы территорий, посещавшихся более ранними исследователями. По этой причине, а также, потому что после 1902 года обстоятельных исследований на Колгуеве не проводилось, значительные территории острова, особенно его северо-восточная часть, остались почти полностью неизученными. Сообразуясь с этим, я в качестве первоочередной задачи наметил себе исследование северо-западных территорий Колгуева: мне необходимо было собрать наиболее полный материал по флоре острова, поскольку последняя еще недостаточно известна и бесспорно предлагает много интересного.