Александр Яковлев - От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века

Советский Союз настойчиво и последовательно проводит курс на нормализацию советско-американских отношений. М. С. Горбачев неоднократно подчеркивал, что мы стоим «за развитие политического диалога», готовы улучшать отношения с Соединенными Штатами «к обоюдной выгоде и без попыток ущемления законных прав и интересов друг друга. Не существует какой-то фатальной неизбежности конфронтации двух стран» [119].

В конце 1984 года администрация Р. Рейгана, как известно, откликнулась на предложение советской стороны о проведении в начале 1985 года встречи министра иностранных дел СССР и государственного секретаря США с тем, чтобы выработать совместное понимание предмета и целей переговоров, которые имели бы своей задачей достижение между СССР и США взаимоприемлемых договоренностей по всему комплексу вопросов, касающихся ядерных и космических вооружений. Такая встреча состоялась. Стороны договорились о проведении переговоров.

Советско-американские переговоры уже проходят в Женеве. «Их задача, как ее понимает советское руководство, — отмечает М. С. Горбачев, — прекращение гонки вооружений на Земле и недопущение ее в космосе. Мы пошли на переговоры, чтобы добиться на деле этих целей. Но, судя по всему, администрация США и военно-промышленный комплекс, которому она служит, как раз этого и не хотят. Достижение серьезных договоренностей, видимо, не входит в их планы. Они продолжают осуществлять гигантскую программу форсированного создания все новых и новых видов оружия массового уничтожения в надежде добиться превосходства над странами социализма и диктовать им свою волю» [120].

В целом президентские выборы в США банально похожи одни на другие. Их рутина — не более чем порядком приевшиеся спектакли, рассчитанные на нетребовательное к подлинным принципам демократии сознание, на вкусы, воспитанные шоу-бизнесом. Сгустки лицемерия и ханжества. Празднества обмана и одинаковых улыбок. Монотонное повторение пройденного, столь привычное для американской жизни. Смена команд в Белом доме сама по себе не несет серьезной политической нагрузки. Но если внимательнее всмотреться в политическую жизнь США за более длительный, скажем, послевоенный, период, можно с очевидностью обнаружить заметное поправение, сдвиг в сторону реакции.

Качественный скачок в этом плане обозначили выборы 1980 года, они внесли нечто новое в характеристику партийных перемен. На сей раз выборы оказались заметными с точки зрения продвижения к власти право-консервативной группировки, открыто ориентирующейся на милитаризм, шовинизм и силу в качестве средств политики, на демонстративное оживление идеи мессианской предназначенности этой страны.

Усиление реакционности империализма — явление закономерное, ничего неожиданного в этом нет. Но то, что произошло в США, требует особого и всестороннего анализа. Проигнорировать нынешний крен значило бы не увидеть в какой-то мере нового ракурса, в котором предстает проблема войны и мира в итоге экономического и политического развития цитадели, метрополии империализма в 70—80-х годах. Иными словами, на выборах 1980-го, а затем и 1984 года достаточно выпукло обозначился политический поворот со всеми его образующими факторами, который, будучи сопряжен с механизмом власти и управления, входит в плоть и кровь общего развития страны, что представляет особую опасность и с точки зрения внутренней эволюции этой страны, и с точки зрения воздействия на внешнюю политику, на конкретные позиции США в международных делах. «Неоконсерваторы» в союзе с остальными группировками правых действительно укрепили свои позиции во всем механизме власти и управления. Победивший курс достаточно заглублен в американскую общественную почву, несет в себе повышенный заряд политической силы и влечет долгосрочные последствия. И добавлю, не только для американского империализма, но и империализма в целом, поскольку процесс крутого поправения характерен для всего нынешнего этапа общего кризиса капитализма.

В 80-е годы милитаризм стал и практикой, и политикой, и идеологией, базой интервенционистской стратегии США. Он проник в толщу общественной структуры и государственного механизма, двухпартийной системы. Если Р. Рейган, выступая в Центре стратегических и международных исследований, заявлял, что военная сила прямо или косвенно должна оставаться одним из средств внешней политики Америки [121], то У. Мондейл повторял, по существу, то же самое: «Нам надо быть сильными. Нам надо быть готовыми к использованию этой силы» [122].

Агрессивность американской внешней политики, разумеется, явление неновое. Различные этапы и модификации форм этой агрессивности история фиксирует с тех пор, как США в 1898 году открыли эпоху империалистических войн. Но, пожалуй, еще не было такого уровня эскалации внешнеполитического безрассудства во внешней политике Вашингтона, которым отмечена деятельность администрации 80-х годов. Она унаследовала и довела до состояния истерии неизменный компонент американской внешней политики, ее вектор — антисоветизм.

Господство крайне правых в США сегодня — это дальнейшее укрепление там базы антисоциализма, милитаризма и агрессивности. Победа крайне правых — это углубление, качественное и количественное форсирование гонки вооружений. Победа крайне правых — это институционализация линии Вашингтона на конфронтацию с Советским Союзом, всем социалистическим содружеством. Победа крайне правых — это курс на легализацию инструментария ядерной войны, «звездных войн» как ее новой ипостаси. И нет оснований предполагать возможность принципиально иного развития империалистической идеологии, политики, военной стратегии в их базовых основах.

«Марксисты, — предупреждал В. И. Ленин, — никогда не забывали, что насилие неизбежно будет спутником краха капитализма во всем его масштабе и рождения социалистического общества. И это насилие будет всемирно-историческим периодом, целой эрой самых разнообразных войн — войн империалистических, войн гражданских внутри страны, сплетения тех и других, войн национальных, освобождения национальностей, раздавленных империалистами, различными комбинациями империалистических держав, входящих неминуемо в те или иные союзы в эпоху громадных государственно-капиталистических и военных трестов и синдикатов. Эта эпоха — эпоха гигантских крахов, массовых военных насильственных решений, кризисов — она началась, мы ее ясно видим, — это только начало» [123].

Об очевидном антидемократизме американской политической системы говорит и то, что законодательные органы не только не помеха на пути фашизации страны, но и сами являются составной частью этого процесса. В американском конгрессе ультраправые деятели завоевывают все более сильные позиции. Избирательные кампании проходят во все более удушливой атмосфере, когда кандидаты в президенты, сенаторы, губернаторы штатов в палату представителей предпочитают преподносить себя как людей с правыми, реакционными взглядами, все активнее играют на настроениях шовинизма, ультрапатриотизма, американского морального и военного превосходства. При таком развитии событий претензии американских правящих кругов на мировое господство становятся все более зловещими. Человечество оказывается перед опасностью куда более трагической, чем когда-либо прежде.