Александр Хинштейн - Какого цвета страх

Однако Соколов приведенные нами факты отрицает. «Что касается той спецтехники, которая у нас была, — утверждает он в интервью „Общей газете“, — ей просто не по зубам прослушивать лиц, охрану которых осуществляет ФСО».

Но ведь кто-то же снимал информацию с пейджера Дьяченко? В противном случае дочь президента давно бы уже открестилась от напечатанных нами выдержек.

Кто? Не я же?

То, что возможности такие у «Атолла» были, становится ясно, если ознакомиться с дальнейшими откровениями его сотрудников.

Интервьюер:

— Вы можете поймать любые переговоры по рации Коржакова (напомню — дело происходит перед президентскими выборами, шеф СБП ещё в силе. — А.Х.), Ельцина? Пейджеры?

Соколов:

— Пейджеры — абсолютно. Бытовые приборы — абсолютно. Телефон «БиЛайн» в руках Ельцина — это тот же самый телефон. Неважно, кто пользователь, важно, что можно поймать, расшифровать разговор. Но есть у них своя кодированная связь. Это очень сложно. Это нужно поймать перехват, потом раскодировать, о чем они говорят. (…) Но если встанет задача — люди могут сделать все.

— Радиотелефонные разговоры можно записывать? Допустим, один из последних разговоров Бородина (управделами президента. — А.Х.)?

— Для этого надо присутствовать там, находиться где-то рядом… Но любая задача решаема… Понимаешь, существует такое понятие — перехват. Перехват разговоров по рации, телефона сотового, обыкновенного, пейджера. Из каждого перехвата узнаешь какую-то информацию.

— Качество можешь показать, когда перехватываете телефонные переговоры?

— Конечно.

(Вставляет кассету в магнитофон. Звучит запись мужского голоса: «Ну, понятно. Я думаю, сейчас в течение получаса я этот вопрос разрешу. Я понимаю, что вопрос-то серьезный».)

Соколов (выключая магнитофон):

— Какой вопрос — мы, естественно, осветить не можем, потому что все это конфиденциально. И технику работы тоже не можем рассказать. Я могу сказать, что таким способом не пользуется никто. Он настолько оригинальный, что хотелось бы все сохранить в тайне.

— Ты знаешь, о чем разговор идет?

— Естественно, знаю. Мы не ищем информацию просто ради информации. Как сейчас создают все эти базы данных… У нас информация прикладная. Если шеф дает команду — то-то, то-то, — мы работаем. А потом, у нас информация не для аналитического отдела, а оперативная, для проведения какой-то операции конкретной.

К личности «шефа», по команде которого работает «Атолл», мы ещё вернемся. Тут все понятно.

Гораздо больше меня интересует другое. О каких конкретных операциях говорит Соколов, руководитель ЧАСТНОГО охранного предприятия?

ЧАСТНОЕ охранное предприятие существует для того, чтобы охранять, а не проводить операции. Тем более если собирают они информацию о руководителях государства.

Заметьте: Соколов говорит — «мы не ищем информацию ради информации». Выходит, слушали они переговоры президентской охраны, пеленговали пейджер Дьяченко с какой-то конкретной целью. Для каких-то конкретных операций.

Каких?

Не думайте только, что «Атолл» занимался исключительно прослушиванием телефонов и пейджеров. Сотрудники этой частной спецслужбы были профессионалами и в других областях.

Соколов:

— Наша сила не конкретно в чем-то, а в симбиозе. Таких людей просто нет. Если мне покажут человека, который может угнать вертолет, выйти на ринг, опуститься под воду, прыгнуть с парашютом, угнать БТР, вскрыть… открыть сейф любой — у нас каждый боец это знает. Работать со спецтехникой — приборами обнаружения, локации, нелинейной локации, рацией, это каждый боец у нас может. Критерий может быть только один: с любым подразделением — нас двадцать человек, их двадцать… нет, сорок человек, мы готовы встретиться по всем программам — горная, летная, парашютная, единоборства… Вот поехали наши ребята инструкторами в Иорданию. Когда человек узнал, что они московские, просто ох…ел — там нет таких.

…В Югославию нас просто кадрили. В Чечне… (Обращается к другим.) Там у нас Смит был, помнишь? Который в Анголе был. Он говорит: ребята, вот, сразу десятка «грин» каждому. Арендуем вам дома, живете. Вы не будете воевать вообще, только тренировать.

— Но зовут-то, как правило, не воевать, на конкретную операцию?

(Человека, который вступает в беседу, идентифицировать мы не смогли, хотя в том, что работает он в «Атолле», сомнений нет. За неимением более точного имени, будем называть его «снайпер».)

Снайпер:

— Ну… Говорят: месяц отработаете. А чего там делать? Куда хочешь могут поставить. Нам-то разницы никакой нет — караван сопроводить, взорвать чего-нибудь… Но это чисто делается, если заработать денег, когда вообще ничего не будет.

— А у тебя в Чечне какие задачи были?

— Снайпером.

— Сколько? (Имеется в виду сколько убитых. — А.Х.)

— Шесть… Хитрое дело. Одного вообще за…бись… За коровой. Корова идет так, а смотрю, у коровы что-то ног до х… . А он за коровой идет, наблюдатель. Две пустил туда, и все…

Они перебегали к нам много раз. У всех паспорта. «Я заложник!» Раздеваешь — все плечо синее. «Я с Кизляра, водитель „КамАЗа“. — „Много вас там?“ — „Кого?“ — „Заложников“. — „Не знаю, не знаю, я тут три дня просидел, ничего не помню“. Ну, пи…дить его не стали. Два раза напильником по зубам — все сказал. Я не верю, что раньше в гестапо Зоя Космодемьянская молчала. Х…йня! Любого за десять минут! Раз в коленку выстрелил, в другую…

Это не пустая бравада. Когда я показывал видеозапись профессионалам, людям, проведшим в «горячих точках» не один день, мнение их было единым: говорит человек бывалый. Действительно снайпер.

А чтобы все сомнения развеялись, проведу небольшую экскурсию. Вот каким вооружением и оборудованием располагает «Атолл». В процессе съемки свои «орудия производства» они демонстрируют подробно.

Стеклорезы. (Соколов: «Только в кино можно увидеть. Это стеклорезы, которые вскрывают любое стекло… У нас же программа есть „Медведь“.)

Полуавтомат. (Андрей Смирнов, сотрудник «Атолла»: «Останавливает любую машину на полном ходу. Несется, высаживаешь рожок, она останавливается».)

Нечто напоминающее оружие из повести Конан Дойла «Знак четырех»: длинная трубка, из которой плевался стрелами дикарь Тонга. Атолловцы называют это «дартсом». (Соколов: «Эта штука прошибает человека насквозь».)

Аналогичные «дартсы» для подводного боя.

Подводное и альпинистское снаряжение.

Опять же бьющая стрелами пневматическая винтовка с оптическим прицелом. (Смирнов: «Раны очень плохо заживают. Ее ещё во время Первой мировой запретили». Соколов: «И невозможно идентифицировать — наконечник, он и есть наконечник». Снайпер: «Тефлоновое покрытие — отпечатки пальцев не остаются».)