Александр Хинштейн - Какого цвета страх

— Нечто вроде рэкета?

— Ну нет, рэкет — это когда деньги платят ни за что. А здесь мы должны были все-таки пробить распоряжение правительства.

Сделать это было непросто. Проект распоряжения, которое подготовили в аппарате первого вице-премьера Шумейко (с ним Старовойтов договорился легко), нужно было ещё завизировать у 13 ключевых министров — руководителей ФПС, ФСК, ГТК, Минтранса, МПС, МВЭС.

Старовойтов с Монастырецким вынуждены были пойти по большому кругу. Пользуясь своим положением, они ездили к министрам, уламывали, убеждали. Кое-кто — например, министры путей сообщения Фадеев и транспорта Ефимов — были против. К ним Старовойтову пришлось ходить два или три раза.

В сентябре 93-го Черномырдин лично подписал постановление. Порт был открыт на всей протяженности от Комсомольска до устья Амура — это более 700 километров.

— Изотов сдержал свое обещание? Заплатил?

— Между портом и «Роскомтехом» был заключен договор о том, что концерн берет на себя ряд обязательств, включая подготовку распоряжения правительства, а порт выплачивает комиссионные. Однако официально «Роскомтех» ни копейки не получил.

Я отлично помню, как Старовойтов бросил однажды Монастырецкому: ну и где твой начальник порта? Зря я, что ли, по Москве с его бумажками бегал? Он собирается с нами рассчитываться? (Это было вскоре после выхода постановления.)

Думаю, не заплатить Изотов не мог. Надо быть полным идиотом, чтобы «кинуть» такого человека, как Старовойтов. Тем более что, получив новые возможности, начальник порта развил очень бурную деятельность. Создал четыре СП с Сингапуром и Гонконгом, а весь флот передал в эти СП как вступительный взнос.

Работать порт — работает. Только деньги оседают на счетах СП, и налоги идут не в российский бюджет, а остаются в Сингапуре. Спасибо Старовойтову.

— Еще одна история связана с покупкой акций Нижнетагильского металлургического комбината (НТМК).

В 92-м году руководители комбината, знавшие меня ещё по работе в «Лицензионторге», обратились к нам с Монастырецким и предложили поучаствовать в приватизации НТМК. У них на руках находилось большое количество ваучеров, но сами они боялись использовать их в открытую. Пример Челябинска был на слуху. Тамошние руководители металлургического комбината попытались выступить на ваучерном аукционе, и среди рабочих начались волнения. Дело дошло до Генеральной прокуратуры.

Комратов, генеральный директор НТМК, не хотел рисковать. Мы должны были взять ваучеры, купить акции, передать им и получить причитающиеся проценты. Однако накануне аукциона от наших услуг они отказались, сказав, что нашли другой вариант.

Но мы-то уже подготовились, втянулись, отступать было поздно. Пришлось участвовать в аукционе самим. Таким образом мы стали обладателями 5,8 процента акций комбината.

— Кто это мы?

— Фирма «Импекс-Металл», также созданная под патронажем Старовойтова. Учредителями её были Монастырецкий, сын Старовойтова Дмитрий и я. Всего восемь человек. Понятно, что работа Старовойтова-младшего в «Импексе» была элементарной фикцией. Дмитрий даже ни разу не появился в фирме, все вопросы решал папа.

…В 94-м году процесс приватизации комбината продолжился. Был объявлен инвестиционный конкурс, и мы его выиграли. Как?

Не секрет, что все эти конкурсы — сплошная фикция. Достаточно было зампреду Российского фонда федерального имущества (госведомство, один из столпов приватизации. — А.Х.) Александру Яковлеву дать соответствующую команду Уральскому фондовому центру, чтобы победителем стал «Импекс-Металл».

— С чего такая забота?

— За победу на конкурсе и некоторые другие услуги Яковлеву был куплен коттедж стоимостью 600 тысяч долларов в подмосковном поселке Суханово. Еще 150 тысяч пришлось заплатить свердловским приватизаторам, в том числе главе Уральского фондового центра Владимиру Шарогорову.

Деньги за коттедж Яковлева были переведены со счетов «MKL» — одной из наших офшорных компаний — по прямому указанию Старовойтова. Формально, правда, договор купли-продажи был подписан между «Ладэксом» — фирмой-строителем — и женой Яковлева. (Кстати, в этом же поселке находилась и дача другого друга Старовойтова, министра юстиции Ковалева, аналогичная яковлевской.)

— Интересно, отношения между Старовойтовым и Ковалевым были очень тесными? Они ходили вместе в баню?

— Я не хотел бы поднимать этот вопрос.

(Жаль. Думаю, Кущев мог бы много порассказать о том, что творилось на даче № 13 в элитном поселке Горки-10. — А.Х.)

— Итак, «Импекс-Металл» стал владельцем двадцати процентов акций…

— Нужно сказать, что наши партнеры мало интересовались делами фирмы. Всеми вопросами занимались Старовойтов, Монастырецкий и я. Позже к нам подключился Яковлев, который очень сблизился со Старовойтовым.

Поначалу дела шли неплохо. Но потом, в 95-м году, было решено акции комбината продать.

Руководители ФАПСИ и лично Старовойтов боялись, что на президентских выборах может победить Зюганов. Его аналитики предсказывали Ельцину поражение.

«Придут коммунисты, и приватизации конец, наши акции превратятся в пустые бумажки, — говорил Старовойтов. — Деньги же всегда останутся деньгами».

Покупателя искали недолго. В ноябре 95-го банк «Менатеп» согласился купить у нас пакет акций за 35 миллионов долларов. Сделка выгодная — 20 миллионов чистой прибыли. Но Яковлев с Монастырецким поставили условие: «Менатеп» должен вывезти часть денег в Швейцарию и разместить их на личных счетах Монастырецкого, Яковлева и Дмитрия Старовойтова…

— Неужели у генерала Старовойтова не было своего счета?

— Я слышал только о счете в «РАТО-банке». За рубежом все дела он вел через сына…

— Дмитрий Старовойтов принимал участие в вашем бизнесе?

— Я видел его только несколько раз. Дважды на правительственных дачах в Жуковке. И один раз в Швейцарии, куда мы в феврале 95-го вместе с Монастырецким и Яковлевым ездили открывать офшорную компанию.

Та поездка окончилась очень печально. Из Швейцарии Дима с Монастырецким отправились в Люксембург, и, как мне после рассказывал Валерий Иванович, их задержали на французской границе. Отобрали крупную сумму денег. Он даже просил меня найти ему хорошего западного адвоката, чтобы вернуть деньги назад.

Вся работа Димы сводилась к тому, что он числился соучредителем и руководителем ряда фирм, которые жизненно зависели от ФАПСИ. («Винтер ЭВМ» — 25 процентов принадлежит ФАПСИ, «Инфотел» — 50 процентов, «АМО-ЗИЛ», «РК», «Техинформ консалтинг», «Рика». — А.Х.)

…Так вот, когда Ходорковский, президент «Менатепа», узнал о том, что часть денег за пакет акций надо переводить за рубеж, от сделки он отказался. Не захотел участвовать в сомнительной операции.