Лев Соцков - Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера

Полагаем, что следует вызвать Пшемахова и спросить его, что он предполагает делать, и предупредить его и других, что если они станут продолжать деятельность в этом направлении, то будут немедленно выдворены за пределы нашего государства.

Прошу Вас, если Вы согласны с моим мнением, принять соответствующие меры.

Начальник национальной службы безопасности Наджи Перкел».

Вруководимом им ведомстве Наджи Перкел прошел солидную школу. В течение пяти лет, с 1930 по 1935 год, он был начальником Стамбульского центра МАХ — важнейшего из периферийных. Будучи переведен в Анкару, возглавил отдел «Б» центрального аппарата, а в 1939 году сменил ушедшего в отставку Шюкрю Али на посту руководителя МАХ.

Начальник Стамбульского центра МАХ Джеляль Корал был переведен на эту должность из Измира, сменив Э. Акынджи, который, как следует из оперативных данных, лично курировал вопросы заброски агентуры из эмигрантов в Закавказье. У него на связи находился, в частности, известный эмигрант Векилов. При Джеляль Корале этой областью разведывательной деятельности очень интересовалась германская разведка, с представителями которой он поддерживал связь во время войны.

Вообще-то основы сотрудничества турецкой и германской разведок были заложены задолго до этого. Еще в тридцатых годах группа советников во главе с бывшим начальником германской разведки полковником Николаи помогала Турции в организации ее разведывательной службы.

Сам Джеляль Корал получил образование в Германии, владел немецким языком, затем окончил академию Генштаба. В оперативных документах есть указание на то, что в качестве начальника Стамбульского центра МАХ он имел отношение к операциям по заброске немецкой агентуры из числа эмигрантов в Кавказский регион СССР, лично встречался с германскими разведчиками Видманом и Леверкуэном.

После перехода к англичанам в феврале 1944 года германского разведчика Фермерена, работавшего в Турции, Джеляль Корал имел встречу с Леверкуэном, пообещав последнему поддержку в отправке из страны немцев, подозреваемых в связях с союзниками. Сам Фермерен сообщил представителю английской разведки полковнику Гибсону, что немецкая разведка поддерживала связь с начальником Стамбульского центра МАХ, который оказывал содействие в проведении некоторых оперативных мероприятий на Кавказе [4].

Нашей внешней разведке удалось зафиксировать причастность Корала к прогерманской работе известного грузинского эмигранта Кедии, сотрудничавшего с разведорганами третьего рейха.

Активность Кедии в нейтральной Турции с подачи немцев стала настолько очевидной, что НКГБ за подписью руководителя наркомата госбезопасности Меркулова была подготовлена записка на имя наркома по иностранным делам СССР Молотова, в которой указывалось:

«Начиная с 1942 года из Берлина в Стамбул периодически приезжает агент германской разведки грузинский эмигрант Кедия, пользующийся для этих целей немецким паспортом на имя Коглера. В Германии он занимается подготовкой агентуры для заброски на нашу территорию, а в Турцию выезжает договариваться о каналах ее переправки через границу.

Зафиксировано несколько встреч Коглера-Кедии с начальником Стамбульского центра МАХ полковником Корал Джеляль-беем, проходивших на квартире германского разведчика Видмана. Последний раз грузинский эмиссар посетил Турцию в июне 1944 года, причем был предупрежден турецкой стороной о соблюдении максимальной конспирации».

Однако, когда начальник внешней разведки Фитин доложил проект этого документа Меркулову, тот сказал, что направлять эту информацию в НКИД сейчас не имеет смысла. Подумаем, не довести ли ее содержание до турецкой стороны по неофициальным каналам с использованием имеющихся возможностей. Сама наша осведомленность в этих делах будет побуждать турецкие власти к ограничению деятельности эмигрантских вожаков, сотрудничающих с немецкими службами, на территории их страны. Сам же проект записки был по указанию Фитина приобщен к одному из оперативных дел I Управления .

С нефтью Баку и Грозного почти всегда были связаны все более или менее значимые события на Кавказе. Действия держав, заинтересованных в кавказской нефти, варьировались от откровенно силовых решений до дипломатического маневрирования и использования негласных рычагов воздействия, что нередко прикрывалось идеологической риторикой. В этом процессе активно использовались возможности разведывательных служб, в деятельности которых заметное место занимала работа по стимулированию сепаратизма.

Надвигавшаяся военная угроза заставила предпринять дополнительные меры по освещению этой проблемы с позиций разведки. В загранаппараты была направлена специальная ориентировка, в которой анализировалась сама проблема и ставилась задача организации сети источников в кругах большого нефтяного бизнеса. Именно там, как полагали в Центре, может концентрироваться серьезная информация о тех действиях иностранных спецслужб, к которым должны быть готовы органы госбезопасности страны, в том числе с точки зрения роли, которая отводилась ими радикальной кавказской эмиграции.

Коротко о сути аналитических выкладок этого документа. Когда в России встал вопрос о восстановлении разоренного в результате Гражданской войны и иностранной интервенции народного хозяйства, в том числе и нефтедобычи, у транснациональных нефтяных компаний появилась надежда на какие-то приемлемые для них решения вопросов национализированной собственности. В целях продвижения своих интересов нефтемагнаты создали нечто вроде координационного центра, именовавшегося Международным объединением нефтяных обществ в России. Его председателем стал Детердинг из «Ройял датч шелл», членами состояли такие фигуры, как Лианозов, Нобель, Гукасов, то есть люди, которые в силу своих финансовых возможностей и общественного веса имели неоспоримое влияние на деятельность эмиграции. Началась массированная кампания в печати, соответствующая информация доводилась по различным каналам до советских представителей. Учитывая, что Москва демонстрировала готовность к переговорам, казалось, что компромисс возможен.

В такой обстановке договоренность о начале переговоров не выглядела неожиданной. По инициативе Великобритании Верховный совет Антанты выступил с предложением о проведении специальной конференции, которая вошла в историю международных отношений как Генуэзская и проходила в апреле — мае 1922 года.

Напомним, что ее персональный состав был более чем авторитетен, председателем советской делегации значился Ленин, но поскольку он был болен, то фактически работой руководил Чичерин. В ее состав входили Красин, Литвинов, Боровский, Иоффе, Раковский (будущие послы на Западе и Востоке), а также первые лица тогдашних советских республик, интересы которых представляла делегация, — Украинской, Белорусской, Азербайджанской, Армянской, Грузинской, Бухарской и Хорезмской.