Внутренний СССР - Об искоренении глобальной угрозы «международного терроризма»

При этом Берлин заверял Вену в том, что он поддержит её агрессию против Сербии, даже если придётся вести войну против России (союзница Сербии) и Франции (союзница России).

Далее С.Д.Сазонов пишет:

«… вряд ли возможно ещё предполагать, что г-н Бетман-Гольвег «канцлер Германии » предвидел вступление Англии в борьбу с Германиею, после обнародования донесения английского посла в Берлине, сэра Эдуарда Гошена, в котором он делает отчёт, при каких обстоятельствах состоялось объявление войны Англиею Германии вслед за нарушением ею Бельгийского нейтралитета. Из этого, отныне знаменитого, донесения, видно с неоспоримой ясностью, что объявление войны Англиею было для германского канцлера страшной неожиданностью» (С.Д.Сазонов. “Воспоминания”, Москва, “Международные отношения”, 1991 г.; репринтное воспроизведение парижского издания 1927 г., стр. 221).

Это было действительно жестокой для Германии неожиданностью, поскольку нейтралитет Великобритании означал свободу морской торговли Германии, а вступление Великобритании в войну на стороне противников Германии, гарантировало почти полную экономическую изоляцию бедной сырьём Германии и тем самым срывало германский сценарий войны, как войны локальной, превращало войну в мировую, к чему Германия не была готова ни в экономическом, ни в военном отношении. Германский адмирал А. фон Тирпиц в своих “Воспоминаниях” проливает свет на причины этой «страшной неожиданности» для германского канцлера. Он пишет о событиях дня 29 июля (григорианского стиля) 1914 г. — за два дня до начала войны 1 августа — следующее:

«В этот день в Потсдам прибыл из Англии принц Генрих с посланием от короля Георга V, который сообщил, что Англия останется нейтральной в случае войны. Когда я выразил в этом сомнение, кайзер возразил: “Я имею слово короля и этого мне достаточно”» (А. фон Тирпиц. “Воспоминания”. М., Военное издательство МО СССР, 1957 г., стр. 291).

— Так мышеловка, в которую попали самодержавные монархии России и Германии, не нёсшие глобальной заботливости о благе всех, т.е. об общественных интересах, — была захлопнута, и они, позволив втянуть в войну обе империи, стали «таскать каштаны из огня» для закулисных заправил глобальной политики, опиравшихся на весьма циничную и вероломную многопартийную систему Великобритании, преследовавшей свои имперские глобально-колониальные интересы.

После описания реакции германского канцлера на вступление Великобритании в войну, С.Д.Сазонов продолжает:

«Поэтому позволительно думать, что своевременное предупреждение со стороны английского кабинета произвело бы в Германии отрезвляющее действие. Нельзя, очевидно, доказать, что не случившееся событие имело бы те или иные последствия. Но, в данном случае, имеется, однако сильная презумпция в пользу того взгляда, который без предварительного сговора, я настойчиво отстаивал в Петрограде и который г-н Пуанкаре защищал в Париже». (Сазонов в Петербурге, а Пуанкаре — тогда президент Франции — в Париже: оба просили послов Великобритании в своих странах обратиться к правительству Великобритании, чтобы оно уведомило Германию о том, что Великобритания выступит союзницей Сербии, России, Франции в случае нападения Австро-Венгрии на Сербию при поддержке Германии и начала на континенте коалиционной войны) .

Из “Воспоминаний” С.Д.Сазонова можно узнать, что действительно в 1914 г. реакция Лондона на германскую активность на Балканах была отличной от той, которую выказывал Лондон ранее по отношению к агрессивной активности Германии. В 1911 г. Германия пыталась потеснить Францию в Марокко. Эти события получили название “Агадирский эпизод”. О них сам же С.Д.Сазонов пишет:

«Беспристрастие заставляет меня признать, что решающим моментом в разрешении политического кризиса 1911 года было, однако твёрдое заявление английского правительства о своей солидарности с Францией „Под воздействием заявления Великобритании Германия в 1911 г. „вложила меч в ножны“, признав за Францией особые права в Марокко, отказавшись от своих притязаний“. При этом я не могу не выразить убеждения, что если бы и в 1914 году сэр Эдуард Грэй „министр иностранных дел Великобритании в те годы“, как я о том настойчиво просил его, сделал своевременно столь же недвусмысленное заявление в смысле солидарности с Россиею и Франциею (текст выделен нами при цитировании),он этим спас бы человечество от того ужасного катаклизма, последствия которого подвергли величайшему риску само существование европейской цивилизации» (там же, стр. 45, 46).

Возвращаясь в другом месте к событиям предвоенного периода, С.Д.Сазонов пишет:

«Воздержание английского правительства от решительного выступления в эту, полную тревоги, минуту было тем более прискорбно и непонятно, что ни в России, ни во Франции никто не мог допустить сомнения, что Англия так же искренно прилагала все усилия, чтобы предупредить возникновение европейской войны. Этому служила порукой „репутация? — какие-то слова пропущены в рукописи или наборе цитируемого текста“, бывшего тогда у власти либерального кабинета г-на Есквита, следовавшего, в этом отношении, преданиям своей партии и, в не меньшей степени, — нравственные качества министра иностранных дел Сэра „слово „сэр“ С.Д.Сазонов везде пишет с заглавной, будто всякий британский „сэр“ — Господь Бог или хотя бы собственный император: это — один из показателей того, насколько правящая “элита” Российской империи холопски пресмыкалась перед Британией“ Эдуарда Грэя, не без основания всю жизнь слывшего убежденным пацифистом» (там же, стр. 221, 222).

Догадаться о том, что хозяева дрессированной английской “акулы” кровно заинтересованы в военном “коротком замыкании” и самоуничтожении в нём мощи России и Германии, и потому не сделают никаких заявлений, а все подписанные Великобританией договоры о союзе с Россией — простые уловки для вовлечения её в планируемую ими войну — выше возможностей чиновников царского правительства.

По существу же это всё — свидетельства современников о том, как через многопартийную систему Великобритании выразились не общественные, а некие корпоративные интересы, которые предполагали развязывание мировой войны как средства для достижения определённых целей глобальной политики — ниспровержение самодержавных монархий в России, Германии и Австро-Венгрии с целью подчинения себе их человеческих и природных ресурсов. Но для того, чтобы это увидеть, надо было собрать воедино свидетельства современников о разных, подчас казалось бы не связанных друг с другом фактах. Более обстоятельно о том, как и с какими целями была развязана первая мировая война ХХ века в материалах Концепции общественной безопасности см. в работе “Разгерметизация”.