Внутренний СССР - О текущем моменте», № 8 (56), 2006 г.

Для бюрократии документооборот, деловая переписка и обмен мнениями в своей среде в устной форме (по телефону, «в кулуарах» публичных мероприятий и «келейно») представляется реальным делом, а самo дело представляется чем-то производным от директив и документооборота и потому куда менее значимым, чем документооборот, который является носителем истины «в последней инстанции» [102]; в то время как в действительности весь документооборот и разговоры — только отображение реального дела, на управление которым претендует бюрократия как одна из профессиональных корпораций в толпо-“элитарном” обществе.

Также из определения К.Маркса выпало и другое характеристическое качество бюрократии:

Бюрократия проводит кадровую политику (т.е. осуществляет подбор и расстановку кадров) на основе отдания предпочтения клановому происхождению претендентов на должность либо «усыновления» безродных претендентов, доказавших свою лояльность тому или иному клану в той или иной легитимной иерархии. При этом подразумевается, что принцип «в связи с назначением “имярек” на должность такую-то выдать ему во временное пользование искру Божию», — работоспособен [103] . Но поскольку искра — Божия, а не достояние иерархов бюрократии, то в этом принципе кадровой политики выражается очень крутой атеизм всякой бюрократии, который обрекает дело всякой бюрократической корпорации на крах тем быстрее, чем более последовательна она в осуществлении этого принципа.

Этот принцип кадровой политики сочетается ещё с одним, который М.Е.Салтыков-Щедрин сформулировал так: «Не боящиеся чинов, оными награждены не будут. Боящемуся же всё дастся: и даже с мечами, хотя бы он ни разу не был в сражении противу неприятеля» [104] .

Кроме того М.Е.Салтыков-Щедрин заметил: «все отечества находятся в равном положении для человека, который желает быть отмеченным вниманием начальства», — указав тем самым на безразличие бюрократии к судьбам её Отечества [105]. Хотя надо отметить, что этот принцип знает исключения. Бюрократия бывает специфически “патриотична” в двух случаях:

· когда агрессия извне или обострение внутрисоциальной напряжённости приводит её к пониманию, что в случае поражения она лишится не только своего социального статуса, но возможно и жизни [106];

· когда она сама успешно ведёт агрессивную политику по расширению зоны своего паразитизма [107].

В случае как бы патриотической озабоченности бюрократия свой корпоративный потребительский эгоизм норовит возвести в ранг общенародных интересов и требует, чтобы всё общество им служило с готовностью к самопожертвованию, однако не желая сама поступиться ничем из того, что уже успела нахапать из материальных благ либо в чём успела ущемить общество в аспекте прав личности или социальных групп.

Но, будучи подмножеством толпы (в смысле этого термина в определении В.Г.Белинского), бюрократия не является самостоятельным пусть и коллективным субъектом в политике. Она всегда — «зомби»: — либо по всем параметрам оценки деградирующий в повседневном паразитизме, либо — инструмент воплощения в жизнь политической воли, воздействующей на неё извне.

Вопрос только в том, кто носитель этой политической воли и какой концепции организации жизни общества он следует (либо они следуют) и как эта воля пролагает себе пути по лабиринтам бюрократической иерархии и перипетиям кланово-мафиозных разборок внутри бюрократической корпорации.

Если такого рода политической воли нет, то бюрократы, будучи предоставлены как бы сами себе, злоупотребляют властью в своих корыстных интересах в соответствии с корпоративной дисциплиной (круговой порукой) и иерархическим статусом каждого из них [108], одновременно «заправляя» делами общественной в целом значимости по остаточному принципу в режиме «автопилота» на основе освоенных ими в прошлом знаний и навыков. [109]

Бюрократия в принципе безъидейна в аспекте несения идей общественной в целом значимости [110] , которые для неё являются всего лишь адресованным публике демагогическим прикрытием личностных потребительского эгоизма и жажды тщеславия каждого из всего множества бюрократов. И не бюрократия занимается поиском и отбором кандидатов, а кандидаты в бюрократы, следуя принципу «что бы ни делать, лишь бы не работать», сами находят пути к вхождению в иерархию бюрократии и далее ищут пути и способы к продвижению по её ступеням. По-русски такое поведение называется известным словом на букву «б»…

Благодаря своей такого рода безъидейности, а равно безпринципности, возведённой в принцип, бюрократия выигрывает битву за государственную власть у всех без исключения носителей идеалов общественной в целом значимости, не обладающих управленческими знаниями и навыками [111].

Такова бюрократия в её сути, которая в реальной жизни сдерживается внешними по отношению к бюрократии общественными факторами, неподвластными ни бюрократии в целом (по той причине, что она не субъект), ни отдельным бюрократам. Эти факторы возбуждают в бюрократах личный страх ответственности каждого из них за проявление в деятельности разнородных эгоистических устремлений и деловую некомпетентность. Такого рода факторами являются воздействие на бюрократию масонства и иных мафий, осуществляющих в обществе определённые политические проекты; давление общественного мнения, подчас обретающее мистический характер [112]; не внемлющий ничему автоматизм применения законодательства другими ветвями бюрократии, которым надо оправдать своё существование перед реальным или мнимым «хозяином», в отношении той ветви, к которой принадлежит боящийся бюрократ; большевизм, как явление, — антибюрократическое по своей сути.

Последнее — антибюрократическую суть большевизма — необходимо пояснить. Прежде всего необходимо определиться терминологически.

Большевизм, как учит история КПСС, возник в 1903 г. на II съезде РСДРП как одна из партийных фракций. Как утверждали его противники, большевики до 1917 г. никогда не представляли собой действительного большинства членов марксистской партии, и потому оппоненты большевиков в те годы всегда возражали против их самоназвания. Но такое мнение проистекало из непонимания разнородными меньшевиками сути большевизма.

Большевизм это не юридически квалифицированное большинство. Большевизм — это не русская разновидность марксизма и не партийная принадлежность. И уж совсем бессмысленен оборот «еврейский большевизм», употребляемый Гитлером в “Майн кампф”, поскольку большевизм — явление духа Русской цивилизации, а еврейство в целом в библейской культуре — особая каста рабов [113], назначение которых порабощать других, в силу чего оно само — паразитическое меньшинство. И мало кто из евреев на протяжении истории оказывался способным полностью освободиться из этого египетского плена, который они в своей психике разносят по всему миру и в который вовлекают все народы, в чью жизнь проникают еврейские диаспоры.