Е Брандис - Зеркало тревог и сомнений (Предисловие к сборнику Экспедиция на Землю)

Мы уже говорили о произведениях, в которых действие переносится из настоящего в прошлое. Но типичнее для научной фантастики - столкновение настоящего с будущим. Как своеобразное кредо воспринимаются слова Мюррея Лейнстера, якобы извлеченные из "Фундаментальной истории человечества", написанной на планете Ригель IV в 21105 году: "Вся история человечества это ряд непрерывно чередующихся периодов расцвета и упадка. На Земле, по свидетельству древних историков, эпоха классического расцвета сменилась мрачными веками отчаяния. И точно так же после завоевания Галактики, когда люди заселили все обитаемые планеты Первой Галактики, наступил век тирании, при котором человечество погрузилось в пучину рабства. Но и в это темное время надежда на освобождение теплилась в человеческих сердцах" (рассказ "Излечение Эйлита").

В этой квазиисторической концепции нет ничего оригинального. М.Лейнстер лишь вносит свою небольшую лепту в мифологию будущего, созданную коллективными усилиями западных фантастов. Те же представления с некоторыми оттенками воплощены и в рассказах, включенных в наш сборник: "Взгляд в прошлое" Джека Уильямсона, "Гений" не может ошибаться" Джеймса Мак-Интоша, "Порочный круг" Генри Каттнера, "Все грехи мира" Айзека Азимова.

В каждом отдельном случае - иной замысел и особая творческая задача, но изначальный внеисторический подход толкает к той же фантастической коллизии: неразрешимые противоречия капиталистического общества переносятся и в грядущие дни человечества.

Жестокий диктатор Астрарх создает внутри солнечной системы империю фашистского типа. Подкупив гениального ученого Уэбстера, изобретшего "ахронный интегратор", Астрарх обращает это оружие против восставшей Земли. В центре повествования, выдержанного в целом в традициях "космической оперы", - грандиозное сражение флотилий звездолетов - Астрархии и Земли. Рассказ психологически усложнен переживаниями ренегата Уэбстера и модными в современной фантастике "экспериментами", воздействующими на ход времени ("Взгляд в прошлое").

Земля находится в состоянии войны с жителями какой-то далекой планеты Меркаптан. Но война эта скорее психологическая. Противники, не вступая в непосредственный контакт, прибегают к диверсиям, подкупу, шантажу, а главный штаб Земли, удивительно напоминающий современный Пентагон, занимается преимущественно разведывательной деятельностью. Весь сюжет вертится вокруг попыток разгадать причину помех, мешающих нормальной работе электронной машины "Гений", выдающей разведывательную информацию. В рассказе соединены все характерные признаки "кибернетической фантастики" с логическим детективом ("Гений" не может ошибаться").

Третий рассказ переносит читателя в обстановку ожесточенной борьбы между конкурирующими монополистическими компаниями. Усовершенствовав принятые в наше время методы вытеснения соперников с "общего рынка", заправилы гигантских фирм пользуются услугами совершенных саморазвивающихся роботов. Столкновения механического машинного мышления с махинациями комбинаторов из "мозгового центра" компании порождают непредвиденные осложнения, и в этом проявляется незаурядная изобретательность автора ("Порочный круг").

И, наконец, рассказ Азимова. Гигантский электронный мозг "Мултивак" в отличие от своего собрата "Гения" решает уже не локальную, а всеобъемлющую универсальную задачу управления всей жизнью на Земле. Одна из его многочисленных функций ежедневно анализировать поведение и психику каждого из нескольких миллиардов людей, чтобы можно было предотвращать преступления и любые действия, нарушающие этические нормы. Но вот что характерно: всякого рода проступки людей далекого будущего словно заимствованы из отдела происшествий какой-нибудь американской газеты наших дней. И "Мултивак", на которого возложены "все грехи мира", в конце концов не выдерживает чудовищного напряжения...

Рассказы, о которых мы говорили, намечают в какой-то мере круг социальных и этических проблем, волнующих серьезных писателей-фантастов США и Англии. В этих рассказах, как в зеркале, отражаются идейные и творческие искания писателей, а также и тематическое многообразие научно-фантастической литературы обеих стран.

Но уж поскольку речь здесь зашла о тематической пестроте, нельзя обойти молчанием и некоторые другие новеллы, вошедшие в первую и вторую книги нашего сборника.

Вкусы читателей весьма разнообразны. Одни с наслаждением пробираются по извилистым, труднопроходимым лабиринтам психики, воссозданным мастерством Уильяма Фолкнера, другие предпочитают ясную, мужественную усмешку Хемингуэя, третьи не хотят расставаться со старым веселым волшебником из Миссури, пославшим в мир своих замечательных мальчишек Тома Сойера и Гека Финна.

Так и среди любителей научной фантастики.

Одни ищут в ней ответы на мучительные вопросы современности и, как "бедный маленький Буркхардт", в ужасе останавливаются перед бездонной пропастью, разверзшейся под их ногами. Другие напряженно вглядываются в туманные дали грядущего - может быть, вон тот трепещущий огонек, зажженный писателемфантастом, и впрямь станет реальностью, разгорится и своими лучами пробьет туман!

Ну а третьи хотят отвлечься, пусть ненадолго, от своих забот и тревог, найти повод для игры ума и, наконец, просто посмеяться. Космический корабль, на борту которого находится экспедиция ученых-венерианцев, приближается к безжизненной, заполненной льдами планете. Старшая сестра Венеры, она несколько тысячелетий назад была колыбелью древней и очень высокой цивилизации. Задача венерианцев - найти следы этой цивилизации. Автор рассказа "Экспедиция на Землю" Артур Кларк лаконично и сурово повествует о грандиозном наступлении льдов, о последнем рубеже обороны - горных вершинах, за который попытались зацепиться вымирающие обитатели Земли, создает пластичные выразительные пейзажи погибшей планеты. И вдруг абсолютно неожиданный, чисто парадоксальный финал венерианские ученые находят в тайнике, устроенном давно исчезнувшими братьями по разуму, запаянную металлическую коробку с пленкой одного из фильмов Уолтера Диснея о похождениях Мики Мауса. Итак, все противоречия разрешены: венерианцы получат теперь полное и точное представление о землянах!

Столь же парадоксальна и фантастическая шутка Артура Порджеса "Саймон Флэгг и дьявол", в которой адский посланец, явившись за душой ученого, вместе с ним в поте лица трудится над неразрешимой математической задачей.

Совсем иначе, нежели в рассказах Азимова и МакИнтоша, решается тема взаимопонимания человека и машины Джоном Киппаксом в его "Пятнице", Стефаном Барром в "Кэллахэне и его черепашках". Социальный аспект, привлекший внимание Азимова и Мак-Интоша, здесь отсутствует. Древний, неуклюжий робот в рассказе "Пятница" своими чисто человеческими качествами, преданностью и самоотверженностью завоевывает глубокое уважение астролетчиков, оказавшихся на этой далекой планете. Только и всего!