Внутренний СССР - «Закон о земле» и «Понятие о злоупотреблениях законодательной властью»

«Опыты всех веков и всех государств доказали, что народы бывают таковыми, каковыми их соделывает правление и законы, под которыми они живут».

И хотя П.И.Пестель говорил о правлении и законах, но по существу речь идёт о лепке общества по своему произволу носителями концептуальной власти, которой подвластны государственное правление, законотворчество (как составляющая государственного правления) и отчасти практика применения законодательства, выражающего определённую концепцию устройства жизни людей в обществе и отношения множества людей к этой концепции и концептуальной власти, её породившей.

И подразумеваемые П.И.Пестелем реальные и возможные различия правления и законов, под властью которых живут разные народы или один и тот же народ в разные эпохи, неотъемлемо подразумевает и различие возможных концепций, вплоть до взаимоисключающей несовместимости концепций в одном национальном или многонациональном обществе, и в глобальном пределе — в одном человечестве.

Все названные и не названные недомолвки, свойственные исторически сложившейся юриспруденции: о характере законов, о возможностях и общественно полезной целесообразности их неукоснительного соблюдения, а равно и нарушения, — объясняются, исходя из самовластия концептуальной власти, достижимой каждым того желающим, и объективности различий существа и форм осуществления прав и преступлений в разных концепциях. И соответственно во всяком законодательстве неизбежно выявляются две основные составляющие:

· одна из них представляет собой выражение стандартных алгоритмов самоуправления общества по вполне опредёлённой концепции устройства общественной жизни, включая и разрешение конфликтов, лежащих в русле самoй концепции, поскольку они действительно являются конфликтами между личностями или корпорациями и в них выражаются чьи-то притязания и неудовлетворенность своим положением, однако не посягающие при этом на замену господствующей над обществом концепции какой-то иной концепцией;

· другая составляющая представляет собой рубеж, на котором эта концепция (господствующая либо господство которой насаждается) защищает себя от осуществления в том же самом обществе иной, несовместимой с нею концепции, которой свойственны свои — иные стандартные алгоритмы самоуправления общества и иные представления о составе и форме осуществления прав и преступлений.

И каждая из этих составляющих может в чём-то конкретном выражать Промысел Божий, а в чём-то противиться его осуществлению.

Поскольку некоторая часть как прав, так и преступлений является общей для нескольких разных , это создаёт в сознании многих иллюзию объективной единственности господствующей концепции или иллюзию объективного несуществования каких бы то ни было вообще концепций, включая и концепции, альтернативные той, что господствует над обществом. Каждая концепция характеризуется определёнными целями (т.е. результатами, к которым объективно ведёт общественное самоуправление в русле этой концепции), а также определёнными [8]путями и средствами осуществления этих целей [9], что вполне удовлетворяет потребности в идентификации каждой из множества различных концепций.

Своим глубинным, нравственно обусловленным чутьем, люди выбирают не законы, мелочась в их постатейном рассмотрении; люди, даже не зная законодательства, в своём большинстве не мелочатся, а выбирают крупномасштабно — , в соответствии с которыми они если и не живут непреклонно, то об осуществлении норм которых в жизни хотя бы мечтают.

Соответственно этой крупномасштабности всё отношение людей ко всякой власти укладывается в две нравственно обусловленные оценки «справедливо» — «несправедливо».

Но общество изменяется, изменяются и господствующие в нём понятия «справедливо» — «несправедливо». При этом те культуры (а также и несущие их народы), которые в этих изменениях удаляются от объективных норм устройства жизни общества, исчезают, если упорствуют в своём ложном понимании Праведности и справедливости, не взирая на даваемые им Жизнью уроки. Это есть путь деградации, ведущей к погибели. Те, которые переосмысляют свои представления о несправедливости и приближают устройство своей общественной жизни к Праведности, — развиваются. Изменяются и те, и другие, но изменения эти — разной целеустремлённости.

В настоящее время в России протекает противоборство, во-первых, цитированной ранее паразитизма меньшинства на большинстве и всех вместе на биосфере Землии, во-вторых, концепции, в которой нет места какому бы то ни было паразитизму (по крайней мере, паразитизму, организованному мафиозно или поддерживаемому государством), что выражает исторически выстраданные идеалы справедливости народов России [10] .

И в этих исторически сложившихся условиях Дума — от большинства населения России, объективно [11] живущего в процессе выбора концепции и концептуального размежевания, — отличается тем, что Дума многие годы мелочится в постатейном рассмотрении множества законов, когда составляющие её депутаты (может быть за единичными исключениями) не определись крупномасштабно, т.е. концептуально. А без осознанной концептуальной определённости законотворчество представляет собой преступную антинародную глупость. Это так, по крайней мере, в России, поскольку Запад раздавлен библейской доктриной и всё его законотворчество протекает в её русле без каких-либо неопределённостей концептуального характера значимости.

Но кроме того:

С точки зрения индивида, осознанно избравшего определённую концепцию устройства жизни общества, преступно законотворчество , лежащее в русле другой определённой концепции и позволяющее законно и беспрепятственно реализовать в обществе её стандартную алгоритмику самоуправления, не совместимую с алгоритмикой первой. Имя этому преступлению — злоупотребление законодательной властью.

При миропонимании, в котором есть место концептуальной власти хотя бы как понятию (если уж не как виду деятельности самoго индивида), это преступление может быть юридически квалифицировано на основе соотнесения плодов законотворчества — текстов законопроектов и вступающих в силу законов — с известными нормами выявленных различных концепций устройства жизни общества.

И это может быть сделано до того, как закон будет введён в действие и практика проведения концептуально враждебного закона или законодательства в целом принесёт свои плоды. Соответственно открывается и возможность призвать к ответственности депутатов за злоупотребления законодательной властью, упреждая введение концептуально враждебного закона в действие. Однако это требует пересмотра представлений о депутатской неприкосновенности, что возможно в случае, если государственность открыто провозглашает приверженность ясно выраженной определённой концепции [12].