Н Бухарин - Кавалерийский рейд и тяжелая артиллерия

И после этого тов. Сарабьянов полагает, что мы придем в трепет от его "ужасного"

восклицания:

Разве не обращает внимания читателя желание автора отмежеваться от марксистской теории в эпоху расцвета II Интернационала? Разве так трудно, прочтя Бухарина, сделать вывод: были революционные коммунисты Маркс и Энгельс, не стало их, не стало и рев. коммунизма, пока не пришли их продолжатели - теперешние коммунисты?..

Этот вывод сделать "не трудно". Но это будет, тов. Сарабьянов, в общем вполне верный вывод. За немногими исключениями марксизм эпохи II Интернационала, и в том числе каутскианский марксизм, не был в действительности ортодоксальным. Все учение о государстве было, напр., сплошь опошлено и у Бебеля, и у Каутского, и даже у Плеханова, не говоря уже о других. Грехопадение Каутского и К° не есть результат их моментального безумия, а имеет свои глубокие исторические корни.

Иначе может думать только поверхностный беллетрист, а не марксист.

Но тов. Сарабьянов в своем полемическом увлечении поистине перестает даже понимать течение своих собственных мыслей. Он махает шашкой, кричит, крушит и позабывает о том, что говорит сам. Ибо что-либо одно из двух: либо в книге нет ничего нового - тогда откуда же заметил наш почтенный "критик" желание "отгородиться"? Либо такое желание "отгородиться" есть (а оно действительно есть), - тогда зачем же городить огород о том, что "нет ничего нового"?

Неуклюже вы гарцуете, тов. Сарабьянов: уже потеряли винтовку. Подождите, потеряете и остальное.

А теперь мы не без удовольствия поговорим и относительно нашей "однобокости", "упрощенности" и прочем. Ибо здесь нашего критика можно прямо поймать in flagrante delicto, по-российски "на месте преступления", "с поличным". Это "преступление" состоит в том, что тов. Сарабьянов безбожно списывает наши же мысли и вводит в заблуждение читателя, выставляя их против нас. Для удобства сличения и для изловления тов. Сарабьянова мы приводим соответствующие места в два столбца:

[Столбцы помещены один под другим] Экономика перех. периода Вещественный аппарат есть материально-техническая основа общества. Он не входит в понятие производственных отношений, а относится к производительным силам. И в процессе революционного разрыва производственных связок этот аппарат может относительно сохраниться. Его распад вовсе не обязателен. Машины, аппараты, фабричные здания и проч., конечно, страдают во время социальных потрясений. Но основа разрухи лежит вовсе не здесь и т. д. (54).

Рецензия тов. Сарабьянова.

Распадается ли... аппарат в целом? Нет, мы идем в конторы, перешедшие к нам от буржуазного общества, пользуемся в процессе управления цифрами, взятыми из книг архива, продолжаем использовать этот аппарат своими силами и своими методами.

В другом месте говорится у нас и о конторах, и о диаграммах. Ясно, что 1) тов. Сарабьянов не умеет читать; 2) что он бьет челом нашим же добром; 3) что он смешивает две вещи, которые у нас точно разграничены: людской "аппарат" и вещественный.

После этого читателю не трудно будет заключить, кто страдает "упрощенством" и "однобокостью".

Но приведем и дальнейшее "возражение":

[Столбцы помещены один под другим] Экономика перех. периода.

Мы видели, что эпоха разрыва производственно-технически-социальных пластов сохраняет в общем единство пролетариата, который воплощает прежде и раньше всего материальную основу будущего общества. Этот решающий и основной элемент в ходе революции лишь отчасти распадается. С другой стороны, он необычайно сплачивается, перевоспитывается, организуется (58).

Рецензия тов. Сарабьянова.

Безусловно верно, что отношения живых сил в аппарате радикально изменяются к моменту и в момент пролетарской революции. Но радикальное их изменение мы наблюдаем, главным образом, между "головкой", включая сюда (хороша "головка"!

Бух. и Пят.) и техническую интеллигенцию, и рабочей массой: цепь распадается на две части. Тов. Бухарин упускает из виду, что нижняя-то половина цепи, и большая к тому же, не распалась, звенья ее связаны одно с другим, аппарат не весь развалился.

В других местах книги дано точное определение, где именно происходит разрыв.

Отсюда ясно, что 1) Бухарин ничего не упускает; 2) что Сарабьянов и здесь не умеет читать и бьет челом нашим же добром; 3) что сарабьяновская путаница получается от того, что он совсем неостроумно повторяет слово "аппарат", без всякого смысла, употребляя его в разных значениях и т. д. Теперь не удивительно, что т. Сарабьянов не понял даже, что мы говорим о примитивности каутскианской постановки вопроса. "Примитивы" имеют вообще то свойство, что они "не умеют различать".

Нам кажется, что на этом можно покончить. Ибо весь остальной бессвязный лепет покоится на том же самом остроумном методе автора рецензии.

Нам только хотелось бы заметить следующее: тов. Сарабьянов в простоте душевной думает, что он атакует нас на благородном коне. Ей-богу, это не так. Он сидит на совсем другой биологической "категории".

II. Ревизия Маркса или "пушка" т. Ольминского.

"У читателей... трещит не голова, а кое-что совершенно другое".

Маркс. "Капитал", I.

После кавалерийской атаки на осляти т. Сарабьянова по "Экономике" попытался выстрелить из старой... "пушки" т. Ольминский. Треск раздался довольно громкий, и скромные ученики Маркса, возымевшие превеликую дерзость не только "твердить зады", но и воспользоваться марксовым познавательным оружием для теоретического овладения новыми общественными явлениями, были зело огорошены и озадачены:

"откуда мне сие, иде-же мужа не знаю".

Однако кроме шума и пушечных газов у т. Ольминского ничего не получилось - выстрел оказался холостым и книжечка осталась невредимой.

Первым делом пушкарь заподозревает нас в меньшевизме и устанавливает духовное родство с Мартовым. В превеликом смущении и трепете читали мы откровение т.

Ольминского:

Из сопоставления цитат мы наталкиваемся на факт, казавшийся невероятным, - на тот факт, что и Бухарин*2, и Мартов оказываются в одном лагере, в лагере ревизионистов (критиков) по отношению к Марксу.

Но смущение и трепет не помешали нам попытаться сопоставить те цитаты, которые "сопоставлял" т. Ольминский. Что же получилось? А вот что:

Мартов пишет:

Состояние мира сейчас настолько исключительно, настолько не укладывается в наши привычные схемы марксистского анализа, что вывести основную линию развития требует новой научной работы, которая во многом дополнила бы и может быть изменила бы экономическую концепцию Маркса.

Мы спрашиваем: "Годятся или не годятся те методологические приемы и те "мыслительные категории", которые употреблялись Марксом по отношению к капиталистическому обществу, годятся ли они теперь, в эпоху ломки капитализма и закладывания нового общественного фундамента" (стр. 123). Вся глава называется: