Александр Хинштейн - Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги

А впрочем, был ли у него какой-то иной выбор? Когда в 1999 году слава бесцеремонно ворвалась в жизнь Абрамовича, топая коваными сапогами, оказался он перед сложной дилеммой.

Либо пустить это дело на самотек, и беззвучно потом материться, слушая, как склоняют тебя на все лады журналисты, обзывая шестеркой Березовского и запасным семейным кошельком. Либо – заняться созданием нового, гораздо более привлекательного имиджа; раз не можешь изменить процесс, надо, значит, его возглавить.

Лучше всего, конечно, если б о нем вдруг вообще позабыли – раз и навсегда, но об этом приходилось только мечтать. Роман Аркадьевич отлично понимал: чем богаче и влиятельнее он будет, тем больше, соответственно, внимания станет к себе привлекать. Времена подпольных миллионеров а-ля Корейко, канули, к сожалению, в Лету.

В результате Абрамович выбрал вариант номер два, он возглавил процесс…

Отчасти в том, что случилось, Абрамович виноват был сам, – болезнь надо лечить при первых же симптомах, а не дожидаться ее рецидива. Еще в 1998-м его тогдашний советник по связям с общественностью Григорий Баркер – ныне достопочтимый член британского парламента – долго уговаривал Абрамовича открыться для прессы, дабы избежать в будущем скандальных сенсаций. Но слишком глубоко, видимо, засел в нем молчалинский комплекс. Умом он понимал, что Баркер прав, но сделать с собой ничего не мог.

А потом – случилось то, о чем его предупреждали, и газеты с телеканалами стали наперебой рассказывать о самом таинственном члене «Семьи». И тут уже – деваться было некуда…

Вхождение в публичность Абрамович начал с избрания депутатом Госдумы от Чукотки, для чего перво-наперво всерьез занялся своей внешностью – сел на диету, изрядно похудел – и заказал любимому семейному фотокорру «Огонька» Юре Феклистову серию своих фотосессий: в кругу семьи, на рыбалке, в рабочем кабинете.

Тогда же впервые стал зарождаться и новый его красочный образ великодушного, сердечного богача, прекрасного семьянина, ответственного, надежного бизнесмена.

(Как именно лепилась эта чукотская народная сказка, я подробно описывал уже в предыдущей главе.)

Потом была Дума, частые полеты на Чукотку, сопровождавшиеся разбрасыванием по вечной мерзлоте миллионов, отменно сыгранное расставание с бывшим учителем Березовским, связь с которым способна дискредитировать даже, кажется, папу Римского. И, наконец – триумфальная победа на губернаторских выборах.

О том, чтобы стать главой этого далекого и нищего уголка, Абрамович задумался давно, с того момента, как прилетел впервые в Анадырь.

Губернаторское кресло сулило сразу несколько очевидных плюсов. Во-первых, статус – новая власть олигархов особо не жаловала. Во-вторых, укрепление связей с Западом – посредством Аляски войти в свободный мир было куда проще, чем через Куршевель или лондонский форум. Ну, и, в-третьих, дополнительные экономические рычаги, – избираясь губернатором, Абрамович разом получал возможность устанавливать для своих фирм льготный налоговый режим. В этом случае все прошлые и будущие затраты можно было компенсировать с лихвой, еще и в прибыли оставаться.

У этого блестящего во всех смыслах плана имелось лишь одно серьезное препятствие – на Чукотке губернатор уже был – Александр Назаров. И добровольно слагать с себя полномочия он явно не собирался.

Более того, растущая популярность Абрамовича откровенно пугала Назарова. Много раз задавал он своему протеже вопрос – не собирается ли тот часом его подсидеть, но Абрамович от прямого ответа неизменно уходил. А в это время депутатский фонд «Полюс надежды» рассылал по дальним чукотским поселкам недоступные и потому столь желанные продукты; это было, по сути, тем же северным завозом, только организованным не государством, а частными лицами. На каждом мешке и пакете красовалась яркая надпись «Депутатские обязательства Романа Аркадьевича».

Однако Назаров продолжал тешить себя радужными надеждами. Когда журналисты спрашивали об его отношениях со своим депутатом, отвечал тот неизменно патетически:

«Если кто-то хочет нас поссорить, не получится… Уверен, что на предательство он не способен. Никаких поползновений (губернаторских. – Авт. ) я со стороны Абрамовича не замечал и думаю, что таких проблем у нас не будет».

Но прошло каких-то пару месяцев, и проблемы такие все же возникли…

Абрамович тянул до последнего. Губернаторские выборы были назначены на декабрь 2000-го, но лишь в сентябре он решил наконец раскрыть карты.

Их итоговый разговор с Назаровым состоялся в знаменитом офисе «Сибнефти», здании из стекла и бетона в двух шагах от Кремля.

Как рассказывали потом знающие люди, Абрамович выставил Назарову ряд претензий. В частности, потребовал возврата кредитов, которые «Сибнефть» предусмотрительно надавала окружной администрации (к тому времени цифра набралась порядочная – порядка 500 миллионов, что соответствовало 20 % всей доходной части чукотского бюджета).

Назаров, естественно, психанул. «Ладно, мы еще посмотрим, кто кого», – бросил он на прощание, нарочито громко хлопнув дверью.

«Давление было страшное, – по прошествии времени говорил мне Назаров. – Всей координацией занимался Волошин. Они подключили прокуратуру, МВД, налоговую полицию. По телевизору показывали сюжеты, какой я негодяй и вор, чуть ли меня уже не арестовали».

В принципе, выдвижение Назарова всерьез Абрамовичу никак не угрожало; депутатский рейтинг был неизмеримо выше губернаторского. Просто всегда и во всем Роман Аркадьевич привык действовать наверняка, чтобы даже и доли риска не возникало.

Словно по мановению волшебной палочки, из архивов быстренько были реанимированы материалы трехлетней давности о нецелевом использовании бюджетного кредита, выданного властям Чукотки. Назарова начали тягать на допросы в налоговую полицию, причем каждое его посещение казенного дома в обязательном порядке широко освещались в СМИ.

Само собой, благороднейший Роман Аркадьевич к этому прессингу отношения никакого не имел; ну а то, что возглавлял налоговую полицию его добрый товарищ Вячеслав Солтаганов (настолько добрый, что даже наградил депутата именным пистолетом «Вальтер» – с формулировкой «за активное участие в становлении органов налоговой полиции») – это, конечно, обыкновенное совпадение.

Когда серьезные люди доходчиво объяснили Назарову, что если не смирится он, то переедет в Бутырку, губернатор понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Даже, не поддавшись шантажу, он все равно лишен шансов на победу; либо его просто скинут с дистанции, либо ЦИК не признает потом результаты.