Александр Хинштейн - Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги

Ему особенно льстило, что главную роль – директора фирмы «Автокар» Платона Маковского, чьим прототипом он как бы являлся, – исполнил российский секс-символ Владимир Машков, по ходу фильма совершающий подвиг за подвигом и укладывающий красоток штабелями в постель.

Примерно те же чувства испытывал, наверное, рябой, сухорукий грузин Джугашвили, видя на экране себя самого в изображении русского великана Алексея Дикого.

«Это кино – красивая сказка, – уверен между тем Владимир Темнянский. – Главная неправда заключается в том, что по фильму Маковского Березовского постоянно предают друзья. Но по жизни это он предавал всех нас».

Сам Темнянский, подобно многим другим, оказавшимся подле Березовского в разные периоды его жизни, испытал это на собственной шкуре. Он был одним из тех, кто создавал «ЛогоВАЗ» с нуля. Но в конце 1991-го, когда компания набрала уже многомиллионные обороты и лишние рты оказались ни к чему, его просто вышвырнули из бизнеса. Правда, очень интеллигентно.

«Борису было неудобно просто указывать мне на дверь. Все-таки мы много лет близко дружили. И тогда он выбрал совершенно иезуитский способ. Предложил создать компанию – она называлась „Сервис-авто“, – которая занялась бы продажей автомобилей. Пятьдесят процентов – „ЛогоВАЗу“, пятьдесят – мне. Но уже через два месяца мне было велено отдать Красненкеру половину всех квот на машины. Я понял, что это тупик, и не стал дожидаться концовки, ушел сам».

Бывшие друзья никогда больше не встречались. Но через семь лет судьба случайно свела их вновь, и Березовский вдруг разоткровенничался.

«Он сказал мне: понимаешь, Вовка, я очень переживал нашу размолвку. Но я был уверен, что ты поковыряешься на стороне и вернешься в итоге назад: только уже с другими амбициями… То есть ему нужно было меня сломать, из друга и партнера превратить в бессловесного менеджера».

Мне кажется, главная ошибка Темнянского заключалась в том, что он искренне считал Березовского своим другом; но у Березовского по определению не могло быть друзей.

Приятели – да, сколько угодно. Нужные, полезные люди – само собой. Подмастерья, челядь – разумеется. Только не друзья.

Ни разу, за все время, пока я собирал материалы для этой книги, не довелось мне услышать упоминание о каком-то человеке, который мог бы назвать себя другом Березовского. Борис Абрамович дружил лишь с деньгами и властью; все люди вокруг являлись для него не более чем средством к достижению цели.

В жизни, как и в сексе, он признавал только две позиции: либо сверху, либо снизу. Все окружающие должны были безоговорочно признавать его превосходство; или, наоборот, их превосходство признавал он, и тогда готов был и чемоданы таскать, и сворачиваться калачиком у дверей, преданно заглядывая в глаза, льстить и угождать без меры; ровно до тех самых пор, пока человек не переставал быть ему нужен.

Так было всегда, еще с юности. Ветеран «АвтоВАЗа» Александр Долганов, знающий Бориса Абрамовича с начала 1970-х, вспоминает, что уже в те годы он по-настоящему ни с кем не дружил: «заводил исключительно выгодные, краткосрочные связи».

Практически все, с кем Березовский организовывал «ЛогоВАЗ», оказались в итоге выброшены за борт. Рядом с ним остались единицы, да и те вынуждены были довольствоваться второстепенными ролями, подбирая объедки с барского стола. (Единственное исключение – Бадри Патаркацишвили, удивительным образом сумевший удержаться на этом чертовом колесе полтора десятка лет; хотя сравнительно недавно их отношения тоже подошли к концу.)

Разве можно сравнить капиталы Березовского с состоянием, нажитым, допустим, Николаем Глушковым или Юлием Дубовым? Смешно даже.

«Главный принцип Бори – полная беспринципность, – считает Самат Жабоев, тоже, кстати, выдавленный Березовским из их общего бизнеса. – Сегодня он любит человека, завтра ненавидит… Когда „ЛогоВАЗ“ создался, все поначалу были на равных, просто у одного человека авантюризма оказалось побольше… Я придумал такой образ: сперва мы все были голыми, ходили в набедренных повязках, и первых заработанных денег хватило только на один-единственный автомат. Он достался Боре. Потом мы купили еще и танк, потом – истребитель. И вот Боря улетает, а мы кричим вслед: куда ты? защити же нас! А Боря в ответ разворачивается и из нашего же пулемета как даст по нам очередь…»

Этот поминальный список – тех, кто был сражен пулеметной очередью Березовского, а точнее пал жертвой собственной наивности, – я частично уже приводил: Темнянский, Жабоев, Авен, Каданников, Зибарев, Шатров.

Сюда следует добавить и еще несколько имен. Например, Виктора Гафта, с чьей помощью «ЛогоВАЗ» когда-то заработал первые деньги. Несмотря на все прежние заслуги, в 1995-м Гафт – уже заместитель гендиректора – был с позором изгнан из «ЛогоВАЗа». Несколькими месяцами позже при таинственных обстоятельствах он погибнет, вывалившись из окна.

Но самый яркий, пожалуй, пример – это история Михаила Денисова, человека, который искренне полагал себя лучшим другом Березовского.

Приятельствовали они еще со студенческих времен, вместе начинали заниматься бизнесом, сообща проводили дни напролет, а в эпоху совет-ской морали квартира Денисова на Большой Дорогомиловской регулярно служила Борису Абрамовичу местом встреч с будущей женой Галиной.

Когда создавался «ЛогоВАЗ», именно Денисов был здесь главным действующим лицом; почти всю первую команду – и Самата Жабоева, и Николая Глушкова, ставшего финансовым мозгом компании, – привел за собой он. (Глушков работал у него заместителем в НИИ прикладных и автоматизированных систем.)

Но уже очень скоро старая дружба стала тяготить Березовского: думаю, было в этом что-то фрейдистское, ибо рослый, спортивный и обеспеченный Денисов неизменно пользовался повышенным успехом у слабого пола, да и в прежних их отношениях он всегда являлся доминантой.

В 1990 году Денисов из «ЛогоВАЗа» ушел: ему начал претить авторитарный стиль друга юности. За все труды он не получил ни копейки: ни одной даже акции.

Сам Денисов ворошить прошлое сегодня не хочет. Когда я расспрашивал его об этом, он отвечал очень уклончиво и даже просил не упоминать сей факт на страницах книги. Но поскольку эту историю впервые узнал я не от него, никаких обязательств у меня здесь нет.

Так вот. Когда в середине 1990-х Денисов вновь встретился с бывшим компаньоном – на похоронах их общего товарища, погибшего в автокатастрофе – тот неожиданно растрогался и пообещал выплатить ему положенные дивиденды: по всем расчетам, выходило эдак миллиона полтора долларов.

Эти деньги Денисов ждет до сих пор. Пару лет назад нужда заставила его навестить Березовского в Лондоне и напомнить о долге. «Знаешь, – на голубом глазу ответствовал Борис Абрамович, – мы с Бадри решили рассчитаться со всеми после возвращения в Россию».