Александр Хинштейн - Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги

Ельцина: Лена… Таня, это наоборот нагнетает обстановку. Папа отвернется, и все отвернутся. Ну, до выяснения, до утра можно подождать, неужели сразу делать такие сообщения.

Дьяченко: Мамочка, это правильно. Это сделано все совершенно правильно. Поверь, другого выхода нет.

Ельцина: Да какой выход! Утром отпустят этих людей. Зачем это!

Дьяченко: Мама, они специально это сделали. А завтра они папе скажут: видите, мы-то ничего такого не делали, а товарищи забываются.

Ельцина: Они скажут папе: мы просто задержали проверить, а по телевидению уже дали такую информацию. И правильно Барсуков говорит: это Березовский все делал, а я при чем.

Дьяченко: Мам, ну вот не надо этого. Я на эту кампанию насмотрелась, как они что делают.

Ельцина: Ты пойми, что таких вещей для народа нельзя делать.

Дьяченко: Вот для народа, для народа это как раз очень хорошо. И папа после этого должен их снять. Это единственный для папы путь победить на выборах, потому что вся страна уже устала жить под властью Александра Васильевича.

Ельцина: Папа их убирать не будет.

Дьяченко: Почему?

Ельцина: Я не знаю.

Дьяченко: Тогда папа не выиграет выборы, мама. Ты спроси у Леши, он тебе все расскажет.

Ельцина: Просто такие вещи по телевидению нельзя заявлять. Это смех. Ну, вот завтра их отпустят, и что?

Дьяченко: Мам, это детский сад. Другого выхода нет. Ты понимаешь.

Ельцина: Завтра кто-то будет отвечать за это. Тот же Березовский. Барсуков не будет отвечать. Он мне уже сказал, чтоб я ему не звонила больше до утра.

Дьяченко: Правильно. Боится.

Ельцина (издевательски): Ну, конечно!

Дьяченко: Мам, как настолько безнаказанно все делать, ты мне объясни. Как это так?

Ельцина: Ты Барсукова не убедишь ни в чем, и папу не убедишь.

Дьяченко: Почему?

Ельцина: А в чем ты его убедишь?

Дьяченко: По крайней мере, я папе скажу все, что я думаю.

Ельцина: Он тебя слушать не будет.

Дьяченко: Мам, а чего тогда затевать? Тогда все. Тогда даже очень хорошо, что не изберут, потому что это, действительно, для страны не нужно. Ты просто не понимаешь всю глубину этой проблемы. Это сейчас единственный выход, это действительно так. И не надо говорить, что я попала под чье-то влияние или еще что-то. Нет. Мамочка, поверь, сделано все, чтобы отгородить папу от этого. Но другого выхода нет, не говорить нельзя. Потому что эти люди…

Ельцина (перебивает): Таня, ты пойми, что отгораживать нечего. Его невозможно отгородить ни от кого, это одно целое.

Дьяченко: А я считаю, что возможно.

Ельцина: Нет!

Дьяченко (упрямо): Возможно! Ну, другого выхода нет просто.

Ельцина (поддаваясь): Ну, хорошо. Но все равно говорить такие вещи по телевидению нельзя.

Дьяченко: Это единственно возможный вариант. Все уже продумано двести пятьдесят раз.

Ельцина: Ну, утром их отпустят, и что?

Дьяченко: Мам, а это как называется? А никто работать больше не будет на этой кампании. Это прямое запугивание. Ты понимаешь, как все это делается… Ты мне скажи, папа спит?

Ельцина: Да.

Дьяченко: Я просто боюсь, как бы он все это выдержал. А потом, они, конечно, почву подготовили. Конечно, они капали долго. Какие тут все гады занимаются выборной кампанией. А кто сделал все эти проценты-то?

Ельцина (сочувственно): Они палец о палец не ударили.

Дьяченко: Вот в том-то и дело. Я сегодня ездила к Лисовскому, я видела, как он делает, вообще, как что.

Ельцина: Вот и пожинает… Я одного не понимаю: они хотят, чтобы Зюганов, что ли, был?

Дьяченко: Они хотят сами править.

Ельцина: Ну, как они сами-то будут?

Дьяченко: Папу отстраняют, силовой какой-нибудь вариант, и привет.

Ельцина: А как отстранить папу, если второй тур сейчас должен быть?

Дьяченко: Да какой сейчас второй тур, если они такие вещи творят. Как можно брать людей, которые занимались финансированием кампании… Это ключевые люди. И ключевой этот проект «Голосуй или проиграешь»... Не знаю, мам, единственный выход это действительно их уволить…

Рассказ о перевороте, который затевают будто Коржаков с Барсуковым, чтобы «отстранить папу, и привет», ибо «они хотят сами править» – это такая же точно активка , как и дежурящие на крышах «ЛогоВАЗа» снайперы в черных одеждах.

Если той ночью и происходил переворот, то организовывали его уж точно совсем другие люди: Березовский, Чубайс, Гусинский и примкнувшая к ним Дьяченко.

Однако в президентских мемуарах, написанных рукой профессионального спецпропагандиста Юмашева, сказка эта излагается как факт непреложный и даже исторический.

«Дальнейший ход событий просматривался тоже достаточно четко: на волне борьбы с чеченским сепаратизмом, на волне „коммунистической угрозы“ к власти приходит полувоенная команда постсоветских генералов: начальник службы безопасности Александр Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков, которых прикрывает своим могучим телом первый вице-премьер Олег Сосковец. Найдутся и другие…»

(Между прочим, в истории с «коробкой» Сосковец никакого участия не принимал; Чубайс честно признавался в этом, беседуя с Лебедем. К скандалу пристегнули его по вполне прозаической причине: он был слишком близок к Коржакову. Кроме того, Сосковец немало сделал для его – Чубайса – увольнения, и как только представился шанс поквитаться с давним обидчиком, Анатолий Борисович не преминул им воспользоваться; благо и Березовскому это тоже было вполне на руку.)

…Рано утром 20 июня Ельцин приехал в Кремль. В то время он взял за правило отправляться на работу чуть ли не к семи часам; стараниями Наины Иосифовны все спиртное на даче было изъято, и президенту приходилось ни свет ни заря мчаться в Кремль, где верный официант Дима Самарин уже поджидал его с запотевшей рюмкой наперевес…

…Все-таки, сколь много значит в российской истории фактор случайности: если бы в то утро ельцинский распорядок шел по обычно заведенному сценарию, все дальнейшие события вполне могли бы развернуться совсем иначе.