Н. ГРЕКОВ - Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма

С какою же целью такой умный человек, как Владимир Иванович, переводил и толковал эту аллегорическую чепуху? Не понимаю. И с каким намерением он предложил мне прочитать свое бедное творение? Не думает ли он открыть в Нижнем кафедру теологии и сделать меня своим неофитом? Едва ли. Какое же мнение я ему скажу на его безобразное творение? Приходиться врать, и из-за чего? Так, просто из вежливости. Какая ложная вежливость.

Не знаю настоящей причины, а, вероятно, она есть, Владимир Иванович не пользуется здесь доброй славою, почему - все-таки не знаю. Про него даже какой-то здешний остряк и эпиграмму смастерил. Вот она:

В.И. Даль, видимо, забыл слова Спасителя: "Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас" (Мф. 7:6).

Еще через пару месяцев Владимир Иванович снова провинился перед кобзарем: забыл передать ему книгу от Аксакова "с самою лестною надписью сочинителя". В дневнике появляется следующая запись: "Он извиняется рассеянностью и делами. Чем хочешь извиняйся, а все-таки ты сухой немец и большой руки дрянь".

Бедный Владимир Иванович… Не говоря уже про апостола Иоанна. Апостол Петр тоже "бедный". Вот что заставил его проделать украинский папа римский в поэме "Неофіти" (1857):

В этой же поэме достается и всем апостолам. После настойчивых, но безуспешных поисков ответа на вопрос "за что распят Христос", следует обвинительное заключение:

Под горячую руку попался и сам Творец. Все в ответе перед Тарасом Первым.

В дневнике Шевченко упоминает, что "не равнодушен к библейской поэзии". Это правда: не равнодушен. Скорее - напротив. Особенно не равнодушен - к Псалмопевцу и пророку царю Давиду. Используя псалмы в своих целях, он не забывает обливать грязью их автора.

В 1845 году, обращаясь к горцам-мусульманам, Шевченко обличает царя Давида, а заодно и все православное христианство:

Думая обличить христианство, его критик обличает еще иудаизм и ислам (т.е. всеавраамические религии), которые также почитают пророка Давида. В Коране он носит имя Дауд: Мудрый правитель царь Дауд - праведник, пользовавшийся особым покровительством Аллаха, который его научил "тому, что Ему было угодно", даровал власть и мудрость, сделал чудесным песнопевцем. Память об авторе псалмов веками вдохновляла мусульманских мистиков, стремившихся к единению с Богом. Упоминания о Дауде стоят всегда в одном ряду с именами великих пророков и праведников. Здесь же рассказывалось, как Аллах наказывал тех, кто колебался в вере или не слушал пророков. Так что Тарасу Шевченко крупно повезло, что его хула на царя Дауда не дошла до адресата, т.е. до горцев-мусульман. Дауд был мудрым правителем. Но величие царя объяснялось волей Аллаха. Он был вовсе не идеален: мог совершить несправедливость, принять не самое лучшее решение. Согрешив, Дауд в Коране пал ниц, просил у Аллаха прощения и был прощен.

Но не таков наш стихотворец. В 1848 году в произведении "Царі" он обращается к своей злобной музе:

Вначале рассматривается три эпизода из жизни пророка Давида. Он взят в качестве типичного представителя царей. При этом Шевченко не останавливается перед тем, чтобы перевирать Святое Писание.

Первый эпизод. Во "Второй книге Царств" можно прочесть о том, как слуги Давида, посланные к Аммонитянам, были обесчещены. "И увидели Аммонитяне, что они сделались ненавистными для Давида", и наняли тридцать три сирийских наемника. "Когда услышал об этом Давид, то послал Иоава со всем войском храбрых." Так началась эта война. Сирийцы были дважды разбиты и заключили мир с Израилем. "Через год, в то время, когда выходят цари в походы, Давид послал Иоава и слуг своих с ним и всех Израильтян; и они поразили Аммонитян, и осадили Равву; Давид же оставался в Иерусалиме."

А вот версия Кобзаря:

Клянут-то клянут, только кто клянет?

"Однажды под вечер, Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома, и увидел с кровли купающуюся женщину; та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина? И сказали ему: это Вирсавия, жена Урии…"

А вот перевод этого места на украинско-кобзарско-папо-римский язык:

Что и говорить, "кобзар був парубок моторний". Далее в Библии одно предложение: "Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею." Шевченко сочиняет целую "Энеиду", где заставляет Давида согрешить еще и богохульством: