Владимир Николаев - Красное самоубийство

Итак, в итоге было заключено много соглашений о совместном сотрудничестве в разных областях: политике, торговле, науке, культуре…

Под их воплощение в жизнь были отпущены огромные средства, в их ocyществлении начали участвовать тысячи самых лучших советских и американских специалистов. Сразу после этой встречи я остался на месяц в США и ездил по стране, чтобы увидеть, как на деле начали осуществляться решения, принятые Никсоном и Брежневым. Я смог убедиться, как эта встреча и ее решения всколыхнули Америку, как сразу возрос интерес к нашей стране. В последующие годы я несколько раз ездил в США по адресам тех договоренностей и видел, как они успешно выполняются.

Хотя Никсону все же пришлось покинуть Белый дом досрочно, в 1974 году, принятая им совместно с Брежневым программа была уже запущена на полный ход. Брежнев, как известно, еще долго был у руля, до 1982 года, но он, как и его американский друг Никсон, тоже бесславно завершил свое правление. Потому и кануло в вечность почти бесследно то неожиданное плодотворное советско-американское сотрудничество, поскольку оно было связано с их именами.

Сегодня просто трудно поверить в то, как эффективно развивалось тогда сотрудничество обеих стран. Нам нынче не требуется изобретать в этой области деревянный велосипед, все уже было, и все прекрасно работало! Причем в таких областях, как электроника, физика твердого тела, физика высоких энергий, полупроводниковая техника, космические исследования, радиоастрономия, лазерная техника, химия полимеров… Плюс ко всему – культура, торговля, медицина…

Физика высоких энергий – одна из вершин современной науки. Главный инструмент исследования в этой области – так называемый ускоритель. Это целиком запрятанное под землю круглое сооружение диаметром около двух километров (значит, длина окружности примерно шесть километров!). Здесь работают люди, проникающие в глубины материи, они изучают элементарные частицы. Чем мощнее ускоритель, тем глубже в тайны природы заглядывает человек.

Естественно, что вокруг каждого такого гиганта вырастает целый научный городок. В одном из них я прожил несколько дней. Там работала группа наших физиков по плану, рассчитанному на несколько лет. Причем наши ученые приехали не с пустыми руками. В совместных исследованиях американцы обеспечивали ускоритель, тогда самый мощный в мире, а наши специалисты привезли с собой технику, в которой были заинтересованы их местные коллеги. Уже через год совместной работы на этом ускорителе в Батавии (недалеко от Чикаго) журнал ученых-атомщиков США писал: «Вклад советских ученых в совместное советско-американское предприятие оказался весьма значительным». Кстати, американские ученые в то время жили и работали (как и наши у них, со своими семьями) на советском ускорителе в Серпухове.

В брошюре «Ускорители», изданной комиссией по атомной энергии США, говорится, что фашистская Германия не успела создать свою атомную бомбу именно потому, что опоздала с сооружением ускорителя, а в США таковой был уже создан. Когда советские и американские ученые вместе работают на таком оборудовании, то можно надеяться, что им под силу создание и энергии мира. Их совместная работа воспринимается как серьезная гарантия безопасности.

Исследования космоса, так же как и научные работы на ускорителях, используются в целях войны куда больше, чем в мирных целях, это секрет Полишинеля. Именно поэтому не могло не радовать интенсивное развитие совместных проектов с участием американцев и наших космонавтов. Я несколько раз посещал центр космических исследований в Хьюстоне и сам был тому свидетелем.

В те же самые 70-е годы на меня производила большое впечатление совместная работа американских и советских медиков. Центром ее стал вашингтонский пригород Бетесда, где находится, может быть, самый большой медицинский комплекс во всем мире. Там сосредоточены научно-исследовательские институты самого разного профиля и при них, разумеется, есть свои лечебные учреждения. Все американские медики, с которыми я там встречался, были самого высокого мнения о наших специалистах. Особенной дерзостью, масштабностью и глубиной отличались тогда дела и свершения кардиологов обеих стран. Имена их руководителей, Майкла де Бейки и В. Шумакова, по-моему до сих пор еще не забыты…

На таком благоприятном общем фоне не могли не развиваться и экономические отношения. Любопытно вспомнить, что первую торговую сделку с Америкой Советская Россия заключила в 1922 году, тогда нами был приобретен мыловаренный завод стоимостью 40 тысяч долларов. А взаимные поставки по контракту, подписанному в 70-е годы с американской компанией «Оксидентл петролеум», оценивались в восемь миллиардов долларов!

Вообще, в то время Москва и Вашингтон стали намного ближе друг к другу, чем раньше, это хорошо ощущалось как в Америке, так и у нас. В Москве резиденция американского посла в районе Арбата превратилась в гостеприимный дом, где едва ли не каждую неделю проходили дружеские и деловые встречи с участием множества наших людей, представлявших самые разные слои и интересы. Казенная посольская атмосфера менялась прямо на глазах…

И вдруг все рухнуло… В канун нового, 1980 года наши войска вошли в Афганистан. Снова восторжествовала наша дохлая политика распространения своего рода социализма под знаменем мировой революции.

Обезумевшие от избытка непомерной и неконтролируемой власти и от страха перед приближавшимся к ним вполне естественным концом их земного существования, кремлевские старцы сами забили последний гвоздь в гроб того немыслимого строя, который они называли советским и социалистическим, причем уже переходящим в коммунистический!.. Убежден, что в организации афганского кризиса сыграли свою роль и те силы, которые пугало улучшение советско-американских отношений, в том числе наши ВПК, армия и КГБ.

Черной тучей опустилась на всех наша афганская авантюра, в том числе и на меня. Моя книга «Американцы» выдержала несколько изданий, вышла и на английском языке в издательстве «Прогресс». Поэтому ее вскоре прочли руководители коммунистической партии США, прочли и сильно возмутились. И написали большое письмо в ЦК партии. В нем они обвиняли меня в симпатиях к американскому империализму и во многом другом, их гневное послание состояло из семнадцати пунктов! Но мне все же повезло: их навет поступил в ЦК к началу перестройки. Приди такое письмо на несколько месяцев раньше, мне было бы плохо. А при новых порядках его просто переправили из ЦК в издательство на собственное усмотрение. Там посмеялись над заокеанскими ортодоксами-сталинистами и дали мне прочитать их послание. На том дело и кончилось.