Александр Колпакиди - Советская внешняя разведка. 1920–1945 годы. История, структура и кадры

Историк спецслужб Теодор Гладков считает, а авторы полностью разделяют его мнение, что

«причина всего этого хаоса, неразберихи, низкой исполнительской дисциплины уходит своими корнями все в тот же проклятый тридцать седьмой год, когда были уничтожены лучшие кадры внешней разведки, а также высочайшего уровня специалисты в области радиотехники, способные обеспечить надежную радиосвязь. Причины — в тупом пренебрежении высшего руководства страны к достоверным сообщениям внешней и военной разведки о надвигающейся войне, его неспособности подготовить Отечество к отпору агрессии в должной мере и в должные сроки» [189] Гладков Т.К. Указ. соч. С.295. .

Конец 1930-х годов это трагическое время в истории советской разведки, как военной, так и внешнеполитической. Пока не будут открыты и проанализированы следственные дела репрессированных разведчиков трудно точно определить его причины. С одной стороны, несомненно имело место то, что в народе называется «ежовщиной», то есть сознательное и злонамеренное уничтожение кадров со стороны наркома внутренних дел Н. И. Ежова и его кровавой банды, целью которого был захват власти в СССР. С другой стороны очевидно, что репрессированы были в первую очередь так называемые интернационалисты, уроженцы других стран, тесно связанные с проектом «мировой революции». Будучи людьми малоконтролируемыми, со своей «повесткой» будущего, они не вписывались в сталинский проект «Красной Империи», начавшийся во второй половине 1930-х годов.

Н.И.Ежов

Проводившиеся в 1936–1939 годах репрессии против внешней разведки поистине впечатляют. Из 450 сотрудников центрального и заграничного аппаратов разведки были репрессированы 275 человек. Вопросом остаётся насколько ценные или надёжные кадры были вычищены.

Среди них руководители внешней разведки: А. А. Слуцкий (убит в кабинете по приказу Ежова), сменившие его З. И. Пассов и С. М. Шпигельглаз.

Заместители и помощники начальников ИНО — Б. Д. Берман, В. М. Горожанин, П. Н. Кропотов, О. Я. Нодев, Н. Г. Самсонов, К. И. Сили, Н. М. Шнеерсон и другие.

Крупные руководители центральных подразделений и резиденты были репрессированы или отозваны в Центр — В. П. Алексеев, Б. Я. Базаров, К. С. Баранский, Г. И. Бржозовский, Д. А. Быстролётов, Н. Ф. Геворкян, С. М. Глинский, Б. М. Гордон, Б. Г. Графпен, П. Д. Гутцайт, П. Я. Зубов, И. Н. Каминский, Г. Н. Косенко, Т. С. Малли, А. А. Мнацаканов, М. Г. Молотковский, В. П. Нотарьев, А. М. Отрощенко, Ю. Я. Очаковский, И. Я. Рейф, П. О. Рубинов-Штиль, Д. М. Смирнов, Ю. Я. Томчин, Э. Я. Фурман, А. С. Чапский, И. И. Шебеко, М. С. Яриков и другие. Некоторым из них удалось уцелеть, а небольшая группа вернулась в разведку как до, так и во время войны.

В 1941 году в своём отчёте руководству НКГБ о закордонной работе за 1939–1941 годы новый начальник внешней разведки П. М. Фитин писал: «К началу 1939 года в результате разоблачения вражеского руководства в то время иностранного отдела почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство из них затем были арестованы, а остальная часть подлежала проверке. Потери состава были столь велики, что в 1938 году в течение 127 дней подряд из внешней разведки руководству страны вообще не поступало никакой информации. Бывало, что даже сообщения на имя Сталина некому было подписывать и они отправлялись за подписью рядовых сотрудников аппарата разведки».

Представить обстановку внутри НКВД нам поможет очень любопытный документ — протокол заседания партийного собрания парторганизации 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР — центрального аппарата внешней разведки, которое состоялось 23 ноября 1938 года.

В тот день на заседании парткома слушалось персональное дело Павла Судоплатова. Вот как это происходило согласно выписке из протокола заседания парткома.

Сначала секретарь парткома Анатолий Иванович Леоненко (на службу в НКВД был принят в сентябре 1937 года) зачитал обвинения. Павлу Судоплатову, в частности, инкриминировались «путаные ответы при заполнении анкетных данных» [190] РГАСПИ. Ф. 17, оп. 100, д.247610, л. 12. (например, эпизод нахождения в плену у казаков генерала Шкуро). Более серьезные по тем временам грехи — связь с разоблаченными «врагами народа». Интересно, что в этот список попали совершенно разные люди, начиная от высокопоставленного сотрудника госбезопасности, арестованного в августе 1937 года по «делу о заговоре в НКВД УССР» и расстрелянного через год, как участника контрреволюционной террористической организации (как писали в начале девяностых годов прошлого века — палач, ставший жертвой коллег), и заканчивая разведчиком-нелегалом. Более серьезные по тем временам грехи — связь с разоблаченными «врагами народа». Вот такое тогда было время. Кратко расскажем об этих людях и их участии в жизни Павла Анатольевича Судоплатова.

Первым в списке стоит «Горожанин — троцкист, подписавший „платформу-83“, которого Судоплатов знает по работе в ГПУ УССР» [191] Там же. . Сейчас сложно сказать, какие были отношения у Павла Судоплатова с этим человеком и почему именно это имя прозвучало на партсобрании — ведь в Харькове они трудились в разных отделах. А вот будущая супруга первого — Эмма Карловна Каганова работала непосредственно под руководством начальника секретно-политического отдела ГПУ Украины Валерия Михайловича Горожанина и курировала работу с творческой интеллигенцией [192] Разведка и контрразведка в лицах. Энциклопедический словарь российских спецслужб. М„2002. С.211. .

Вторым в списке стоит «Соболь — ныне разоблаченный враг народа, по рекомендации которого Судоплатов пришел работать в ИНО» [193] РГАСПИ. Ф. 17., оп. 100, д.247610, л. 12. ; Поясним, что речь идет о Раисе Романовне Соболь [194] Энциклопедия секретных служб России. М., 2003. С.717. . Следующая фигура — «Каминский — враг народа, лучший друг Судоплатова» [195] РГАСПИ. Ф. 17., оп. 100, д.247610, л. 12. . И, наконец, «Быстролетов — враг народа, компрометирующий материал о котором Судоплатов скрывал в течение длительного времени» [196] РГАСПИ. Ф. 17., оп. 100, д.247610, л. 12.

Третий раздел обвинения звучал так:

«Об использовании Судоплатовым служебного положения для получения вещей для себя и своей жены под видом оперативных надобностей уже в сентябре 1938 года» [197] РГАСПИ. Ф. 17., оп. 100, д.247610, л. 12. .

Выслушав зачитанный секретарем парткома 5-го Отдела ГУГБ НКВД СССР текст обвинения, Павел Анатольевич Судоплатов попытался доказать свою невиновность. Начал он с того, что кратко изложил свою биографию, указав «о своем участии в Красной Армии, о нахождении в плену у генерала Шкуро в возрасте 12 лет». Затем он заявил, что связь «с ныне разоблаченными врагами народа — Горожаниным, Каминским — была исключительно служебная, других взаимоотношений с ними не было». А вот в ситуации с Соболь он признал себя виновным, так как «он просмотрел, чему в значительной степени способствовало награждение Соболь боевым оружием руководством Наркомата» [198] РГАСПИ. Ф. 17., оп. 100, д.247610, л. 12. .