Марк Пенн - Микротренды, меняющие мир прямо сейчас

Затем Facebook применила алгоритмы, призванные доносить до человека те новости, которые его интересуют в первую очередь. Так что, если вам не нравится Трамп, алгоритм будет радовать вас все новыми и новыми материалами антитрамповской направленности. Человек сам навешивает на себя ярлык и замыкается в тесном информационном мирке – об этом писалось выше.

Это сильно отличается от того, как были устроены газеты прошлого: группа талантливых редакторов размещала заметки в верхней или нижней части страницы, руководствуясь собственным мнением. Читатели видели не то, что им нравилось, а то, что редакторы считали важным им сообщить. Люди проводят в Facebook 42 % времени, посвященного интернету, он заменяет собой сотни газет и телеканалов и является беспрецедентным по масштабу распространителем новостей. Сначала компанию обвиняли в левом уклоне ее новостной ленты, потом – в правом, и она старалась применять различные алгоритмы. Кажется, ничего из этого не получилось. Получиться и не может, поскольку сегодня Facebook – главное средство массовой информации в стране, которая больше не желает видеть однотипные новости или те, что отобраны элитами на совещаниях в Сан-Франциско или Нью-Йорке.

Я предлагаю поправить это исходя из того, что нам следует воспринимать огромные технологические платформы с миллиардами пользователей так же, как телевидение и радиовещание: это части общественного пространства, которые должны распределяться так, чтобы обеспечить свободную рыночную конкуренцию без доминирования. Facebook (равно как и Google) может самостоятельно создать десяток официальных новостных каналов, а затем продать права контроля над каждым из них с аукциона. Это могут быть пятилетние франшизы, и таким образом различные группы будут управлять ими в своих целях и исходя из своих позиций. Тогда пользователи Facebook смогут выбирать, какой канал им смотреть. Это позволит сохранить Facebook в качестве сервисной платформы и вывести компанию из издательского бизнеса. Каждый новостной канал получит равные возможности для рекламы и продвижения, а средства, полученные от рекламодателей, будут делиться между Facebook и ее франчайзи.

Такое решение защитит наши основные свободы, не жертвуя правом потребителя на выбор. Кроме того, это убавит возможностей всем, кто принимает решения относительно новостей, что очень важно в эпоху, когда переход на другую платформу нельзя назвать разумной или равноценной альтернативой, поскольку некоторые из них обрели огромную власть над людьми. В обмен на то, что мы пользуемся платформой Facebook, мы можем избавить компанию от ответственности за контент, возложив ее на редакции новостных каналов.

Такой же подход может быть использован и в отношении некоторых других типов информационных сервисов. Конфликт между Google и Yelp длится уже не первый год. Его причина в том, что Google может использовать свой поисковик для продвижения собственных объявлений и рекомендаций. В числе некоторых других эта ситуация обратила на себя внимание регулирующих органов в Европе, но не в США. Тем не менее сочетание непрозрачности процессов и огромной экономической силы диктует необходимость переосмыслить суть антимонопольного законодательства: оно должно пресекать потенциальные нарушения прав потребителей, часто остающиеся незаметными или непонятными для них.

В прошлом вы забрасывали свое грязное белье в химчистку по дороге на работу, и только ее хозяин знал, что оно собой представляет. Отвозивший вас таксист узнавал, где вы работаете, но оставлял это знание при себе. Вы заглядывали в магазин, чтобы прихватить пончик и кофе, и только продавец знал ваши предпочтения в еде. Сегодня вся личная информация может быть собрана в одном месте, и одна-единственная компания может знать все о вашем белье, месте жительства и вкусах. Именно концентрация всей этой информации в каких-то одних руках делает ее в высшей степени полезной для бизнеса, а человека – в высшей степени уязвимым.

Сегодня все это делается тайно. Обрывочные сведения у нас есть, но всей картиной мы не владеем. До тех пор пока я, работая в Microsoft, не указал на это в рамках кампании Scroogled, никто не отдавал себе отчета в том, что Google на протяжении шести лет сканировал электронную почту людей и анализировал ее содержание, чтобы определять, какую рекламу им показывать. Переписка с врачом превращалась в рекламу медикаментов. Вы полагали, что вскрыть вашу почту можно только при наличии судебного приказа, а в это время ее вовсю читали, копировали и анализировали – поэтому-то вы и получили бесплатный электронный ящик.

Нельзя продолжать мириться с наличием тайной системы сбора данных, которая постепенно сводит на нет понятие неприкосновенности личной жизни. Необходимо вернуть контроль над информацией о человеке ему самому. В этом отношении европейское законодательство значительно строже нашего, но даже оно не достигает степени строгости, необходимой в свете того, что ждет нас в грядущем десятилетии.

Некоторые просто говорят: «Ну и ладно, все равно с былой приватностью покончено». Однако информация – ракетное топливо всей отрасли высоких технологий и искусственного интеллекта, и лучший способ притормозить ее и предотвратить возможную катастрофу – обеспечить контроль над сбором данных и прозрачность их использования. Вас должны подробно информировать каждый раз, когда ваша информация передается третьим лицам; скрытый централизованный сбор всех личных данных необходимо свернуть, а для начала – предать гласности. Люди должны иметь возможность самостоятельно собирать и продавать информацию о себе. Концепция «информационной банки», в которой накапливается вся пользовательская информация, уже тестируется в Гарвардском университете. Она позволяет переосмыслить экономическую сторону отношений потребителя с интернет-гигантами.

Совершенно очевидно, что стандарты безопасности нужно повысить, а бизнесу, возможно, придется предложить платные варианты обслуживания потребителям, желающим получать тот же сервис на непубличных условиях. Я полагаю, что большинство потребителей все равно предпочтет бесплатный вариант, хотя многое может измениться, когда люди узнают всю правду и осознают масштабы происходящего. В 1970-х гг. 60 % потребителей соглашались на публикацию своих номеров в телефонной книге, а 40 % ежемесячно платили за то, чтобы не фигурировать в ней.

Кроме того, нам необходимо избавиться от фейкстеров. Сейчас на борьбу с ними направляются значительные ресурсы, усиливаются корпоративные системы безопасности. Чтобы обезвредить фейкстеров, нам потребуется куда более активное участие всего бизнеса и государственных органов разных стран, а возможно, и создание новых международных сил по борьбе с киберпреступностью. Следует задуматься над тем, какого рода жесткие меры принуждения могли бы положить конец этому явлению на всех уровнях – от фальшивых аккаунтов до фальшивых просьб нигерийских принцев.