Владимир Пропп - Неизвестный В. Я. Пропп

В монографии о былинах В. Я. Пропп перенес главное внимание на «закономерности композиции каждого сюжета» [370] Пропп В. Я. Русский героический эпос. Изд. 2-е, испр. М., 1958. С. 23. . Отечественные эпосоведы продолжили эту традицию, но также и предприняли опыты выявления общих структурных особенностей героического эпоса [371] См., напр.: Мелетинский Е. М. Палеоазиатский мифологический эпос: Цикл Ворона. М., 1979. .

Опять же к числу важнейших (и, может быть, особенно дорогих В. Я. Проппу) принципов его концепции фольклора надо отнести положение об определяющей, генерирующей, формообразующей роли этнографических связей. В 30–50-е годы у нас, особенно в изучении русского фольклора, традиции этнографического подхода к изучению народной словесности, осознание единства фольклора и этнографической действительности стали ослабевать под напором литературоведческой, чисто филологической методологии. В. Я. Пропп был не просто одним из немногих, кто эти традиции сохранял и продолжал, но он влил в них свежую теоретическую кровь, обогатил их самобытными идеями, разработал современный метод историко-генетических исследований фольклорных явлений через анализ их этнографических связей (условно его можно определить как метод «этнографизма»), придав ему поистине универсальный размах. В сущности, все его труды основаны на применении этого метода — с учетом специфики жанров и конкретного материала. Так, в «Исторических корнях...» уже сформулированы основные понятия, относящиеся к типологии связей сказок с лежащей вне их социальной и бытовой действительностью. К сравнительно редкому типу относятся случаи прямого отражения в сказках «некогда имевшихся институтов» и «полного совпадения обряда и обычая со сказкой» [372] Пропп В. Я. Исторические корни... С. 22–23. . Более частый тип — «переосмысление», когда отдельные элементы обряда замещаются или когда меняются мотивировки [373] Там же. С. 24. . Особую важность В. Я. Пропп придавал третьему типу — «обращению»: формы обряда в сюжете как бы сохранялись, но им придавался противоположный смысл; сюжет возникал «не эволюционным путем прямого отражения действительности, а путем отрицания этой действительности» [374] Там же. С. 24–25. . Нужно еще учесть, что понятие этнографической действительности В. Я. Пропп толковал достаточно широко, включая морфологию, совокупность исторически менявшихся представлений людей о мире, природе, обществе, о времени, пространстве и т. д. Такой широкий подход и был осуществлен ученым в отношении волшебной сказки. Некоторые критики неправомерно свели результаты исследования к установлению в качестве чуть ли не единственного источника генезиса жанра обряда инициации. На самом деле речь шла именно о целом комплексе древних институтов, представлений, о сложной работе творческого сознания, определивших не только собственно исторические корни, но и весь процесс рождения и эволюции сказки [375] Пропп В. Я. Исторические корни... С. 27–32. .

Между тем общие положения, открытые по ходу работы над волшебной сказкой, оказались продуктивными и в отношении других форм фольклора. Теоретический опыт работы над «Историческими корнями...» В. Я. Пропп обобщил в статьях 40–60-х годов, прежде всего в статье «Специфика фольклора» (1946), которая тотчас по своем выходе была подвергнута разносной критике. Отмечу в этой статье прежде всего одно существенное дополнение к типологии отношений фольклора и этнографической действительности: так называемые гибридные соединения, которыми, по словам автора, наполнен фольклор и которые создаются «путем переноса нового на старое» (крылатые кони, летучие корабли; сюжеты вроде «Царя Эдипа») [376] Пропп В. Я. Фольклор и действительность... С. 28–29. . Многое из высказанного в этой статье следовало бы включить в методологический кодекс фольклористики, если бы таковой существовал. О художественной природе устной словесности здесь говорится: «Фольклор, в особенности на ранних ступенях своего развития, — не бытописание <...>. Действительность в нем передается не прямо, а сквозь призму известного мышления, и это мышление настолько отличается от нашего, что многие явления фольклора бывает очень трудно сопоставить с чем бы то ни было. <...> В фольклоре поступают так, а не иначе, не потому, что так было в действительности, а потому, что это так представлялось по законам первобытного мышления».

«Следовательно, это мышление и вся система первобытного мировоззрения должны быть изучены. Иначе ни композиция, ни сюжеты, ни отдельные мотивы не смогут быть поняты, или мы рискуем впасть либо в своего рода наивный реализм, либо будем воспринимать явления фольклора как гротеск, вольную игру необузданной фантазии» [377] Там же. С. 26–27. . Это положение относится напрямую не только к древнейшим состояниям фольклора, но сохраняет свою актуальность для любого времени. В. Я. Пропп оставил нам в качестве рабочей чрезвычайно продуктивную идею, согласно которой «дальнейшая жизнь и изменяемость» фольклорных жанров, сюжетов, мотивов представляет собой процесс трансформации, так или иначе восходящий к этнографическим истокам. В устных высказываниях Владимир Яковлевич не раз повторял, что фольклористу необходимо обладать «чутьем на архаику» — это для него столь же обязательно, как абсолютный слух для музыканта.

При всем том В. Я. Пропп требовал соблюдения строгих методических правил в работе над этнографическим материалом: привлечение этнографических данных будет «интересно и плодотворно только тогда, если приводится во всю ширь материала с проникновением в мельчайшие детали как фольклора, так и этнографических материалов» [378] Пропп В. Я. Фольклор и действительность... С. 26. .

В. Я. Проппа с полным основанием можно считать (вместе с В. М. Жирмунским) одним из основоположников современного сравнительно-типологического метода в фольклористике и одним из самых последовательных представителей историко-типологической теории. Начиная с первой книги и вплоть до последних статей он исходил из убеждения, что «всемирное сходство», с которым мы сталкиваемся при изучении фольклора, «указывает на закономерность» и представляет собой «только частный случай исторической закономерности» [379] Там же. С. 22. . К этому следует добавить его приверженность идее стадиальности фольклорного творчества. Современные структуралисты считают В. Я. Проппа одним из своих предшественников. Это справедливо с одним существенным уточнением: для В. Я. Проппа выявление жанровой структуры рассматривалось как необходимое (в ряде случаев обязательное) условие генетических и исторических исследований и как предпосылка их успеха. Сам по себе синхронный анализ был для ученого лишь этапом, вслед за которым (а иногда и одновременно с которым) должен был проводиться анализ диахронный. В современной отечественной фольклористике идея связи и даже единства двух подходов, двух методов нашла своих сторонников и последователей [380] См. об этом: Мелетинский М. Структурная типология и фольклор // Контекст. 1973: Литературно-теоретические исследования. М., 1974. .