Иосиф Сталин - Великая Отечественная война: выступления, беседы, комментарий

Бывали дни, когда наша страна находилась в еще более тяжелом положении. Вспомните 1918 год, когда мы праздновали первую годовщину Октябрьской революции. Три четверти нашей страны находились тогда в руках иностранных интервентов. Украина, Кавказ, Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток были временно потеряны нами. У нас не было союзников, у нас не было Красной Армии, – мы ее только начали создавать, – не хватало хлеба, не хватало вооружения, ее хватало обмундирования. 14 государств наседали тогда на нашу страну. Но мы не унывали, не падали духом. В огне войны организовали тогда мы Красную Армию и превратили нашу страну в военный лагерь. Дух великого Ленина вдохновлял нас тогда на войну против интервентов. И что же? Мы разбили интервентов, вернули все потерянные территории и добились победы.

Теперь положение нашей страны куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем 23 года назад. У нас есть теперь союзники, держащие вместе с нами единый фронт против немецких захватчиков. Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании. Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей родины. У нас нет серьезной нехватки ни в продовольствии, ни в вооружении, ни в обмундировании. Вся наша страна, все народы нашей страны подпирают нашу армию, наш флот, помогая им разбить захватнические орды немецких фашистов. Наши людские резервы неисчерпаемы. Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на отечественную войну так же, как 23 года назад. Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?

Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен черт, как его малюют. Кто может отрицать, что наша Красная Армия не раз обращала в паническое бегство хваленые немецкие войска? Если судить не по хвастливым заявлениям немецких пропагандистов, а по действительному положению Германии, нетрудно будет понять, что немецко-фашистские захватчики стоят перед катастрофой. В Германии теперь царят голод и обнищание, за 4 месяца войны Германия потеряла 4 с половиной миллиона солдат, Германия истекает кровью, ее людские резервы иссякают, дух возмущения овладевает не только народами Европы, подпавшими под иго немецких захватчиков, но и самим германским народом, который не видит конца войны. Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть годик, – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений.

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!

За полный разгром немецких захватчиков!

Смерть немецким оккупантам!

Да здравствует наша славная родина, ее свобода, ее независимость!

Под знаменем Ленина – вперед к победе!

Потом начался торжественный парад войск Московского гарнизона, который, как и речь Сталина, передавали в прямом эфире по радио. За пехотой на низкорослых мохнатых лошадях проскакали конники генерала Л.М. Доватора. Следом по брусчатке двинулись самоходная артиллерия, танки, зенитные батареи. Прямо с парада войска отправлялись на фронт. Пролету авиации помешала ненастная погода.

На дирижерском помосте на Красной площади Василий Иванович Агапкин вскидывает дирижерскую палочку, и сводный оркестр играет неувядаемый марш «Прощание славянки», провожая пехотинцев на фронт. Агапкин вспоминал: «Стрелковые части прошли, пора было отводить оркестр к ГУМу, чтобы дать место кавалерии. Я хотел было шагнуть со своей подставки, а ноги не идут. Они примерзли к помосту. Я попытался шагнуть более решительно, но проклятая подставка затряслась и пошатнулась. Ну, думаю, беда… Я не могу даже слова вымолвить, так как и губы замерзли, не шевелятся».

Но капельмейстер не упал, к нему подбежал другой капельмейстер – Евгений Стейкал, помог отодрать примерзшие сапоги от помоста и сойти вниз. Оркестр быстро отвели к ГУМу. По Красной площади пошли конница, артиллерия, танки…

Комендант Москвы генерал-майор К.Р. Синилов вспоминал: «После парада настроение совершенно изменилось. В очереди другие разговоры, появилась уверенность. После парада произошел перелом в разговорах, настроениях, даже внешний перелом был заметен. То, что произошло в сознании, внутри каждого, нашло отражение в поведении. 7-го и в последующие дни народ стал совсем иным: веселый, смеющийся, жизнерадостный, улыбающийся, особая твердость появилась, уверенность».

Из дневника за 7 ноября журналиста Н.К. Вержбицкого: «Невеселый праздник. По улице идет “демонстрация” – две сотни женщин и мужчин, подтянутые поясами, с лопатами и ломами на плечах. Холодно, ветер. Падает тяжелый снег. Огромная очередь за картошкой, за керосином, за хлебом».

Затишье на переднем крае. 1942 г.

В день очередной годовщины Мюнхенского пивного путча 9 ноября 1941 года немецкое радио передавало речь Гитлера. Начальника отдела ТАСС по пропаганде Даниила Меламида вызвали в Кремль для ее синхронного перевода. Сталин сидел у торца длинного стола, переводчика посадили у другого конца стола, около радиоприемника. Сталин был подавлен, но слушал внимательно, не перебивал. Лишь, когда Меламид перевел в более мягких тонах характеристику большевиков, Сталин, заметив, что оратор употребил более резкие слова, потребовал:

– Переводите точно.

Речь Гитлера была безобразно грубой и оскорбительной. Он говорил, что падение Москвы – дело считанных часов, немецкие офицеры видят в полевые бинокли Кремль, нет такой силы, которая остановила бы славную немецкую армию. Фюрер поносил Сталина и коммунистов. Меламид вспоминал, что боялся произносить эти слова, но под грозным взглядом единственного слушателя выдавливал их из себя. К концу речи голова Сталина стала клониться набок и, наконец, опустилась на руки, лежащие на столе. Переводчика охватил страх: что делать – уйти?.. Переводить дальше?.. Тут бесшумно приоткрылась дверь, и начальник охраны Власик, бдительно наблюдавший за происходящим в кабинете, поманил пальцем Меламида к себе…