Иосиф Сталин - Великая Отечественная война: выступления, беседы, комментарий

На вопрос корреспондента «Правды», как оценивает товарищ Сталин высадку десанта союзников в Северной Франции, Сталин 13 июня 1944 года ответил следующее:

«Подводя итоги семидневных боев освободительных войск союзников по вторжению в Северную Францию, можно без колебаний сказать, что широкое форсирование Ла-Манша и массовая высадка десантных войск союзников на севере Франции, – удались полностью. Это, – несомненно, блестящий успех наших союзников.

Нельзя не признать, что история войн не знает другого подобного предприятия по широте замысла, грандиозности масштабов и мастерству выполнения.

Как известно, “непобедимый” Наполеон в свое время позорно провалился со своим планом форсировать Ла-Манш и захватить Британские острова. Истерик Гитлер, который два года хвастал, что он проведет форсирование Ла-Манша, не рискнул сделать даже попытку осуществить свою угрозу. Только британским и американским войскам удалось с честью осуществить грандиозный план форсирования Ла-Манша и массовой высадки десантных войск.

История отметит это дело как достижение высшего порядка».

Председатель Московского городского Совета депутатов трудящихся В.П. Пронин от имени Президиума Верховного Совета СССР 20 июня вручил первую медаль «За оборону Москвы» с удостоверением к ней № 000001 председателю Государственного Комитета Обороны, Верховному главнокомандующему Маршалу Советского Союза И.В. Сталину «за руководство героической обороной Москвы и организацию разгрома немецких войск под Москвой».

Переговоры в Москве с 9 по 18 октября между Сталиным и Уинстоном Черчиллем о разделе сфер влияния на Балканах. В них участвовали также министр иностранных дел Великобритании Антони Иден, начальник Британского имперского Генерального штаба фельдмаршал Алан Брук, генерал Гастингс Исмей и другие.

Дипломат В.М. Бережков вспоминал: «Черчилль и Сталин встретились как старые знакомые. И в самом деле, это была их третья встреча, к тому же они вели друг с другом регулярную переписку. Сталин поинтересовался, как прошло путешествие, и внимательно выслушал рассказ Черчилля о его длительном перелете. Затем перешли к польскому вопросу и без особого труда договорились о приглашении Миколайчика в Москву для переговоров с представителями Польского комитета национального освобождения. Тут-то Черчилль и коснулся темы, которая больше всего его интересовала.

– Давайте урегулируем наши дела на Балканах, – сказал он. – Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас там имеются интересы, наши миссии и агенты. Давайте избежим столкновений по мелким делам. Поскольку речь идет об Англии и России, то как вы думаете, если бы вы имели 90 % влияния в Румынии, а мы, скажем, 90 % влияния в Греции? И 50 % на 50 % в Югославии?

Пока его слова переводились на русский язык, Черчилль набросал на листке бумаги эти процентные соотношения и подтолкнул листок Сталину через стол. Тот мельком взглянул на него и вернул обратно Черчиллю. Наступила пауза. Листок лежал на столе. Черчилль к нему не притронулся. Наконец он произнес:

– Не будет ли сочтено слишком циничным, что мы так запросто решили вопросы, затрагивающие миллионы людей? Давайте лучше сожжем бумагу…

– Нет, держите ее у себя, – ответил Сталин.

Черчилль сложил листок пополам и спрятал его в карман».

В Кремле 18 октября в честь премьер-министра Великобритании У. Черчилля был устроен прием. В.А. Малышев записывает: «Тов. Сталин провозгласил тост за артиллерию – бога войны и сказал, что война подтвердила это положение, и предложил выпить за Главного маршала артиллерии тов. Воронова и Устинова. Затем тов. Сталин сказал: “У нас есть министры, по-нашему – народные комиссары. О них не пишут в коммюнике, они стоят в тени. Но они делают большое дело, и без их успешной работы мы не имели бы успеха в войне. Это – молодые люди и хорошие руководители. Я предлагаю выпить, – сказал далее тов. Сталин, – за народного комиссара авиационной промышленности тов. Шахурина и народного комиссара танковой промышленности тов. Малышева”. Затем тов. Сталин вместе с Черчиллем подошли к нам с Шахуриным и выпили за наше здоровье».

Дипломат В.М. Бережков вспоминал о 19 октября: «В аэропорт для проводов Черчилля я выехал пораньше. Погода стояла прескверная. Внезапно похолодало, моросил дождик. Небольшой навес аэровокзала не мог вместить всех собравшихся. Меня поразило большое число военных и штатских из правительственной охраны. Но не прошло и пяти минут, как стало ясно, зачем такие меры предосторожности. У навеса остановилась вереница машин. Из первой и третьей выскочили офицеры в длинных шинелях. Один из них открыл дверцу второго автомобиля, и мы увидели Сталина. Он был в зеленоватом плаще с погонами и в маршальской фуражке. Из-под плаща виднелись брюки навыпуск с ярко-красными лампасами. Его появление в аэропорту явилось еще одним необычным жестом гостеприимства, который Сталин решил напоследок оказать Черчиллю. Англичане еще не прибыли, и Сталин, отказавшись войти в помещение, ожидал, стоя под дождем. Наконец явился Черчилль со свитой. Одновременно с ним приехали Молотов и Гарриман. Черчилль был приятно поражен, увидев Сталина. Оба лидера произнесли краткие речи, после чего британский премьер решил, в свою очередь, сделать любезный жест: пригласил Сталина и Молотова осмотреть кабину своего самолета. Она была прекрасно оборудована и благоустроена. Сталин не удержался от замечания, что теперь ему понятно, почему премьер-министр так любит летать по белу свету».

Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинин 5 ноября вручил Сталину орден «Победа» – высший военный орден СССР. Он стал третьим награжденным этим орденом после маршалов Г.К. Жукова и А.М. Василевского. Все трое были отмечены этой наградой за освобождение Правобережной Украины.

Доклад председателя Государственного Комитета Обороны на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями города Москвы 6 ноября 1944 года. Сталин говорил:

– Товарищи! Сегодня советские люди празднуют 27-ю годовщину победы Советской революции в нашей стране. Четвертый раз встречает наша страна годовщину Советской революции в условиях Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков. Это, конечно, не значит, что четвертый год войны не отличается по своим итогам от предыдущих трех лет войны. Наоборот, между ними существует коренная разница. Если два предыдущих года войны были годами наступления немецких войск и продвижения их вглубь нашей страны, когда Красная Армия была вынуждена вести оборонительные бои, а третий год войны был годом коренного перелома на нашем фронте, когда Красная Армия развернула мощные наступательные бои, разбила немцев в ряде решающих боёв, очистила от немецких войск две трети советской земли и заставила их перейти к обороне, причем Красная Армия все еще продолжала вести войну с немецкими войсками один на один, без серьезной поддержки со стороны союзников, то четвертый год войны оказался годом решающих побед советских армий и армий наших союзников над немецкими войсками, когда немцы, вынужденные на этот раз вести войну на два фронта, оказались отброшенными к границам Германии. В итоге истекший год завершился изгнанием немецких войск из пределов Советского Союза, Франции, Бельгии, средней Италии и перенесением военных действий на территорию Германии.