Виктор Злобин - Уголовное дело Бориса Савинкова

Удовлетворить ходатайство Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР и заменить осужденному Б.В. Савинкову высшую меру наказания лишением свободы сроком на десять (10) лет.

Председатель Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР М. Калинин

Секретарь Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР А. Енукидзе Москва, Кремль, 29 августа 1924 г.

7 сего мая в 23 часа нами в присутствии помощника прокурора РСФСР г. Катаньян осмотрен труп Б. Савинкова, причем при наружном осмотре трупа оказалось:

Незначительные ссадины на спине в области грудных позвонков; спереди в области, начиная от 5–6 ребер слева и переходя на брюшную стенку с той же стороны, значительных размеров подкожное кровоизлияние; верхние и нижние конечности каких-либо повреждений не имеют; при осмотре черепа обнаружено полное раздробление затылочной кости, части теменных костей и височных.

Смерть несомненно последовала мгновенно от тяжелой травмы головы с нарушением целостности важнейших центров головного мозга, вследствие падения с 5 этажа на асфальтовую площадь.

Нач. санчасти ОГПУ врач Кушнер Врач тюрем ОГПУ подпись

Осмотр произведен в моем присутствии. Прокурор при ОГПУ Катаньян

7 мая вечером по предложению тов. Пузицкого я прибыл в ГПУ для сопровождения за город арестованного Савинкова совместно с т. т. Пузицким и Сперанским. На автомобиле мы выехали в Царицыно, где пробыли 1–1 1/2 часа и затем вернулись обратно в Москву.

Зашли в комнату № 192, откуда должен быть направлен во внутреннюю тюрьму Б. Савинков. Мне казалось, что настроение у него обыкновенное.

В тот момент, когда тов. Пузицкий вышел в соседнюю комнату, кажется, за водой, Б. Савинков ходил по комнате и что-то рассказывал и вдруг совершенно неожиданно выбросился в окно.

Я тут же вскочил, сделал прыжок к окну, но было уже поздно. Я увидел у двери (соседняя с окном, куда выбросился Б. Савинков) тов. Пузицкого. В продолжение нескольких секунд мы оставались в недоумении. Затем т. Пузицкий выбежал из комнаты для того, чтобы сделать тревогу.

Я тут же также выбежал во двор, где увидел Б. Савинкова, который был уже мертв.

Сыроежкин 9 мая 1925 г.

Показания снял Фельдман

Совершенно секретно

Начальнику КРО

Согласно предложения тов. Пузицкого излагаю обстоятельства как предшествующие, так и сопровождавшие самоубийство срочного заключенного Б.В. Савинкова.

6 мая, когда я был в камере у Савинкова, он говорил мне, что послал заявление на Ваше имя с просьбой дать ему категорическим ответ, будут ли его годы держать в тюрьме или освободят. Савинков в этот раз, как вообще последние недели, производил на меня впечатление крайне изнервничавшегося человека и неоднократно повторял, что для него лучше немедленная смерть, чем медленная в тюрьме.

В тот же день он сказал мне, что пишет заявление Ф.Э. Дзержинскому, где ставит определенно вопрос о своем освобождении. При этом он обратился ко мне с просьбой передать это заявление т. Пузицкому и прибавил: «Я отношусь к Артузову с уважением, к Пузицкому с уважением и симпатией, а к Вам, Валентин Иванович, по-товарищески…»

7 мая утром я заходил к Савинкову в камеру и взял от него заявление на имя т. Дзержинского, которое передал т. Пузицкому.

В тот же день, 7 мая, в 20 часов по служебной записке т. Пузицкого я получил из внутренней тюрьмы Савинкова для поездки за город (по усиленной просьбе Савинкова о вывозе его за город) и доставил его в комнату № 192.

В 20 часов 20 минут Савинков на автомобиле в сопровождении т. Пузицкого, т. Сыроежкина и меня выехал за город в Царицыно. Савинков, сидевший между т. Пузицким и мной, чрезмерно почему-то нервничал, непрестанно закуривал папиросы, на что т. Пузицкий обратил внимание и спросил его, почему он так нервничает.

Доехав до Царицына и пробыв там некоторое время, в 22 ч. 30 минут мы поехали обратно. Между прочим, когда мы шли по шоссе в Царицыно, Савинков взял меня под руку и так шел со мной. Это меня, помню, удивило, так как раньше он никогда меня под руку не брал, и я это объяснил его нервозностью в этот вечер и «товарищеским» отношением ко мне.

В Москву мы вернулись в 23 часа и вместе с Савинковым вошли в комнату № 192 — в ожидании прибытия конвоя из внутренней тюрьмы. У меня очень разболелась голова, и я прилег на диван. В комнате был Савинков, т. Сыроежкин и т. Пузицкий, последний из комнаты на некоторое время выходил. Савинков то сидел около меня и говорил что-то о своей первой вологодской ссьлке, то ходил по комнате, подходил к окну, вдыхал свежий вечерний воздух, говоря, что в камере так душно и так приятно вдохнуть в себя некамерный воздух.

Я взглянул на свои часы — было 23 часа 20 минут, и в этот самый момент около окна послышался какой-то шум, что-то очень быстро мелькнуло, я вскочил с дивана, в это время из двора послышался как бы выстрел. Передо мной мелькнуло побелевшее лицо т. Пузицкого, несколько растерянное — т. Сыроежкина, и т. Пузицкий крикнул: «Он выбросился из окна… надо скорее тревогу…» — и с этими словами выбежал из комнаты. Вскоре после него вышел из комнаты и т. Сыроежкин.

Прыжок Савинкова в окно был так неожиданен и быстр, что в первые минуты невозможно было осознать происходящего.

При встречах моих с Савинковым в апреле и мае он почти каждый раз говорил мне, что тюремное заключение для него совершенно не приемлемо «и психологически и физически» и что он лучше разобьет голову о стену, а сидеть не будет. Приняв эти слова за шутку, я, помню, как-то ему сказал: «У Вас, Борис Викторович, камера настолько маленькая, что нельзя разбежаться, а без разбегу нельзя и голову о стену разбить…», — на что он сказал: «Вы все шутите, Валентин Иванович, а в мои годы мне не до шуток».

Со второй половины апреля Савинков как-то совершенно «пал духом», говорил, что он изверился в возможности своего освобождения, очень часто просил о вывозе его за город «посмотреть на весенние деревья» и раза три просил меня передать т. Пузицкому его просьбу о переводе в камеру без решеток. Как теперь я думаю, мысль о самоубийстве зародилась у Савинкова давно, но он все надеялся, что его освободят. В конце апреля он пришел к заключению, что его не освободят, и искал наиболее верного способа покончить с собой.

Сперанский

9 мая 25 г. г. Москва

7-го сего мая в 23 часа 30 м. содержавшийся в ВТ (Внутренняя тюрьма) ОГПУ Борис Савинков покончил жизнь самоубийством. Обстоятельства дела таковы.