Геннадий Соколов - ГРУ против МИ-5 и ФБР. Скандал-63

Не берусь судить, что в этой истории правда, а что ложь, но, может быть, так оно и было…

Сэр Уинстон взглянул на этикетку принесенного Ивановым армянского коньяка и медленно выговорил:

— Ю-би-ле-ни.

— Возраст — 10 лет, крепость — 43 градуса, — пояснил Иванов. — Это первый коньяк мастера Седракяна, автора вашего любимого «Двина». Он его выпустил еще в 1937 году.

Хозяин дома одобрительно кивнул и велел разлить благородный напиток по бокалам. Гости выпили за здоровье сэра Уинстона, который тут же закурил свою «Гавану».

— Ваш коньяк действительно неплохой. Вы, русские, настоящие мастера поражать нас своими талантами. Но поймите меня и не обижайтесь, — заявил старик, затянувшись ароматной сигарой, — вы для нас варвары. Не в дурном смысле, а в подлинном: так в древнем мире все были варварами по отношению к грекам и римлянам. А мы их наследники. Англосаксы — представители классической культуры. Мы лучше других в мире выражаем два великих начала: ясность и чувство меры. У других народов, в том числе и у русского, они затуманились. Иначе вы не стали бы выкорчёвывать на своей земле свои же традиции. Поэтому в душе я и считаю вас варварами.

Сэр Уинстон налил себе еще коньяку в уже осушенный бокал.

— У России тот же путь, — продолжал хозяин дома, — что и у Европы, или никакого пути. Любой британец вам подтвердит, что Лев Толстой, Фёдор Достоевский, Антон Чехов — величайшие писатели. Мы чувствуем в них, а значит, и в России, своих единомышленников. Трагедия в том, что революция столкнула Россию с её исторического пути. И превратила в нашего врага.

Старик поднёс к лицу фужер с коньяком, вдохнул аромат напитка, оценивая его букет, и продолжал, сделав глоток.

— Россия болеет дурной болезнью, и болезнь эта страшно заразительна. Я не смог вам помочь одолеть её. Но другим, я уверен, повезёт больше. И не сердитесь, господин Иванов, на меня за мою откровенность. На стариков грех сердиться.

Черчилль допил коньяк и затянулся сигарой. В русском госте тем временем начинали бушевать нешуточные страсти.

Легко сказать — не сердиться. Коммуниста Иванова заявление хозяина дома просто взбесило. Уард, знавший о горячности друга и, видимо, почувствовавший приближавшийся взрыв гнева, не стал испытывать судьбу и поспешил увести Женю из дома Черчилля. И слава богу, так как советский офицер был вполне готов доказать сэру Уинстону, что в определении варваров тот не преувеличивал.

По дороге в Кливден Иванов долго не мог успокоиться от нанесённого, как он полагал, ему и его народу оскорбления. Стив терпеливо слушал его гневные тирады и не перечил, дожидаясь момента, когда этот взбалмошный русский, его друг, наконец не успокоится.

Ждать пришлось до самого Кливдена.

Много позднее, вспоминая слова сэра Уинстона, Иванов признавал, что старик-то, по сути дела, был прав, называя русских варварами, а события 17-го года — национальной трагедией России. Тогда, в начале 60-х, этих взглядов он не разделял и разделять не мог. Долголетнее и настойчивое промывание мозгов полностью очистило его сознание от зачатков каких бы то ни было сомнений. Верный ленинец и преданный Родине офицер, Иванов был уверен в своей коммунистической правоте. Назидательная проповедь главного идеолога империализма сэра Уинстона Черчилля лишь укрепляла его в этой уверенности.

Успокоившись после услышанного и взяв себя в руки, он в тот вечер попытался сохранить в памяти текст прочитанного им письма с информацией о новой европейской стратегии НАТО. Антикоммунистические тирады старика Черчилля вскоре вовсе перестали его волновать…

Почти через шесть десятилетий после окончания Второй мировой был рассекречен самый «выдающийся» план Черчилля. Вплоть до нынешнего столетия документы по нему хранились за семью печатями. Теперь их рассекретили. Этот план срывает с отпрыска герцогского дома Мальборо маску добропорядочности.

В сорок пятом, сразу после взятия Берлина, британский премьер и его военное командование приступили к разработке тайной операции под кодовым названием «Немыслимое».

Этот план подразумевал нападение на советские войска в Европе. Атаку по всему европейскому фронту от Балтийского до Черного моря должны были начать вооруженные силы США, Великобритании, а также Германии и Польши.

Удар был запланирован на 1 июля 1945 года.

Затем дату перенесли. Западу было важно участие Красной армии в войне с Японией. Удар по СССР отложили, чтобы уже в декабре того же года утвердить новый план операции «Тоталити» — ядерного удара по 20 советским городам и промышленным центрам.

Так «представители классической культуры — англосаксы» собирались разобраться с нашей страной — «варварами», своими союзниками в войне.

Каждый сентябрь Евгений Иванов в редкий для него свободный час ездил по грибы в небольшой по российским меркам английский лесок под названием Эшер коммон, что милях в пятнадцати от Лондона, если ехать по дороге номер три.

В сентябре, учитывая профессиональную составляющую, ему приходилось собирать не только английские грибочки в лесах под Лондоном, но и информацию об экспонатах международной авиационной выставки в Фарнборо.

Несколько дней работы выставки оказывались, пожалуй, для советской разведки одними из самых напряженных в году. Ибо каждая экспозиция в Фарнборо означала проведение очередной операции Центра и резидентуры по направлению научно-технической разведки.

Главных ролей в этих операциях помощнику военно-морского атташе посольства СССР в Великобритании Евгению Михайловичу Иванову не поручали. Начальство, видимо, полагало, что у него были и другие не менее важные дела, поэтому без особой необходимости его персону на авиасалонах в Фарнборо не занимали.

Это Иванова немного коробило. Чувствуя его неудовлетворенность, кто-нибудь из высших чинов резидентуры, дабы не расстраивать разведчика, непременно выговаривал ему примерно следующее:

— Да что от тебя толку на авиасалоне? Ведь за тобой же «хвост» на километр из ребят английской контрразведки!

«Хвост» действительно был всегда, благодарение лорду Норману Деннингу и сэру Роджеру Холлису, руководителям британской контрразведки.

— Да что я, от «хвоста» не уйду? — горячился уязвленный таким отношением начальства Иванов.

Но неизменно получал в ответ от руководства все ту же решительную отповедь:

— Занимайся, Евгений Михайлович, порученным тебе делом — собирай на авиасалоне информацию, беседуй с фирмачами, своевременно докладывай, если что любопытное сможешь узнать.

Историю Фарнборо почему-то ведут с 1918 года. Это неверно. После Первой мировой войны авиавыставки проводили в павильоне лондонской «Олимпии» на Кенсингтон-хай-стрит. В 1932 году салон перебрался в город Хендон, затем переехал в Радлетт: там были аэродромы для проведения демонстрационных полетов. И только в послевоенном 1948-м авиашоу перебралось в Фарнборо.