Сергей Галицкий - Первая чеченская

А есть такие моменты, которые вообще невозможно забыть никогда. Боец получает пулевое ранение в голову. Ранение смертельное. Сам отчётливо понимает, что доживает последние минуты. И говорит мне: «Командир, подойди ко мне. Давай песню споём…». А ночью мы старались только шёпотом разговаривать, чтоб ничего не прилетело с той стороны на звук. Но я понимаю, что он сейчас умрёт, и это его последняя просьба. Сел я с ним рядом, и мы с ним шёпотом что-то спели. Может быть, «Прощайте, скалистые горы», может, другую какую-то песню, не помню уже…

Очень тяжело было, когда мы вернулись с войны и меня посадили со всеми родственниками погибших матросов батальона. Спрашивают: а как мой погиб, а мой как?.. А ведь про многих ты и не знаешь, как он погиб… Поэтому каждый год, когда приходит январь, я во сне продолжаю воевать по ночам…

Морские пехотинцы Северного флота справились с поставленной задачей. Они не уронили честь Российского и Андреевского флагов. Родина приказала, они приказ выполнили. Плохо, что прошло время, а должной заботы о участниках этой войны нет. Говорят, что Грозный уже отстроился — как Лас-Вегас, весь сияет огнями. Получается, что те, кто победил, не получили ничего. А те, кого победили, получили всё, чтобы жить лучше…

Иерей Николай Кравченко, клирик храма в честь Корсунской иконы Божьей Матери в посёлке Глинково Сергиево-Посадского района Московской области, родился в 1964 г. в семье военного лётчика на Чукотке в посёлке Ламутское. После окончания школы поступил в ПТУ № 50 г. Ленинграда.

В ноябре 1982 г. был призван на срочную службу. С ноября 1983 г. проходил службу в Афганистане в составе 15-й бригады армейского спецназа. После окончания срочной службы остался на сверхсрочную. После Афганистана прошёл горячие точки — осетино-ингушский конфликт и Абхазию. В составе 45-го полка спецназа ВДВ участвовал в штурме Грозного в январе 1995 г. и в Первой чеченской военной кампании.

Награждён орденом Красной Звезды, медалью «За Отвагу» и другими государственными и общественными наградами. В 1998 г. уволился в запас в звании майора. В 1999 г. рукоположен в сан иерея. Проходил служение в храмах Сергиева Посада и на Чукотке. По поручению Синодального отдела по взаимодействию с Вооружённым силами и правоохранительными органами совершил около двадцати командировок на Северный Кавказ. Женат, пятеро детей.

Рассказывает священник Николай Кравченко:

— Родился я в 1964 году на Чукотке в семье военного лётчика. Отец — казак, мама — тунгуска. Детей в семье нас было семеро. На тот момент отец уже уволился в запас. В посёлке он был начальником аэродрома и, по совместительству, механиком всех механизмов, какие только были в посёлке.

В три года отец посадил меня на коня и подарил «мелкашку» (мелкокалиберную винтовку. — Ред.). Это же Чукотка, тайга кругом! Здесь только тогда тебя мужиком признают, если ты что-то руками можешь сделать: зверя на охоте добыть, рыбу поймать, еду приготовить…

У нас на Севере от армии косить было как-то не принято, стыдно. Армия была показателем того, что ты, как мужик, состоялся. Если не служил, даже жениться было сложней. Про таких у нас говорили: дефективный.

Сам я очень хотел попасть служить на флот! С этой целью сразу после школы срочно поехал в Ленинград, чтобы меня оттуда на флот призвали. Поступил в ПТУ № 50. Жил с надеждой, что вот-вот придёт из военкомата повестка, и я попаду на флот. Приходит повестка. Я, радостный, уверен, что иду на флот! Мне предварительно именно так в военкомате и сказали. Но неожиданно меня отправляют в десантную учебку! Пришёл «покупатель» из ВДВ, стал отбирать для себя людей. Посмотрел внимательно. Городским сразу: «Шаг назад!». Потом остальным: «Чукотка, Камчатка, Якутия — шаг вперёд!». Таких нас оказалось семеро. Меня спрашивает: «Ты оружие в руках держал?». Отвечаю: «Да, держал». — «Стрелять-то умеешь?». Я: «Семья наша не голодала». — «Хорошо». Получается, что этот разговор и определил всю мою дальнейшую армейскую судьбу.

Тогда я мало что знал о десантных войсках. В то время в кинотеатрах шёл культовый фильм «В зоне особого внимания». Я, конечно, его посмотрел. У меня с детства «неба» было много, у отца почти все друзья — лётчики. Подумал тогда: можно и в десант. В ВДВ тоже тельняшки носят, как и на флоте. (То, что десант — это действительно моё, я понял уже позже.)

У нашей учебки с самого начала было направление на Афганистан. Мы знали это заранее. Призывался я в ноябре 1982 года, а в Афганистане оказался уже в феврале 1983-го. Попал служить в 15-ю бригаду армейского спецназа. (В Союзе бригада базировалась в Чирчике.)

По воинской специальности я был снайпером. Но снайпером я стал не только потому, что метко стрелял. Здесь очень важно умение быть незаметным и иметь терпение. Ведь иногда сутками приходилось лежать, затаившись так, чтобы даже листик вокруг тебя не шелохнулся!

На войне я ходил на задания, как грибник в лес. Увидел цель — и как гриб, срезал. Главной целью для меня были командиры и снайперы противника. Но если обнаруживал у «духов» рацию, то работал и по самой рации, и по радисту. Если попадался пулемёт — выводил из строя и сам пулемёт, и того, кто был за ним. Если только это не был ребёнок. На детей рука не поднималась… Хотя мне приходилось сталкиваться с тем, что «духи» даже детей за пулемёт ставили! В Афганистане снайперов-женщин не было. А вот в Чечне на стороне «духов» таких женщин-снайперов воевало довольно много. Однажды мы разом шестерых накрыли, когда они спали в крытом кузове грузовика. По документам все оказались родом из Прибалтики.

Но в 15-й бригаде я больше числился. Меня постоянно посылали туда, где был нужен снайпер. Командировали в разные места. Сначала забрали в одно из подразделений, которое работало в районе Урузгана. Потом меня долго перетаскивали то туда, то сюда. Точно не могу сказать, почему так было. Может быть, в тот момент в Афганистане была нехватка в снайперах.

Афганистан у меня получился очень затяжной. Я там и срочную отслужил, и на сверхсрочной остался. Меня иногда спрашивали: «Ты почему в Афгане так долго был? Тебе что, там понравилось?». — «Да нет, просто так вышло». Когда после срочной службы я приехал домой, то даже маме не сказал, что я в Афганистане делал. У меня были медаль «За отвагу» и орден Красной Звезды. (Сам я больше ценил медаль «За отвагу». Красную Звезду в армейской среде в шутку называли: «большой октябрятский значок».)

Мама спрашивала: «Ну, что вы там делали?». Я: «Деревья сажали в труднодоступных местах. А как солдат поощрить? Нет же особых подарков. Вот мне и дали медаль с орденом». Короче, изворачивался, как мог, чтобы хоть как-то объяснить маме свои награды.