Сергей Галицкий - Первая чеченская

И так бывало в девяносто девяти случаях из ста. Но потом происходит тот самый сотый случай, после которого ты на каждый выезд на квартиру едешь, как на боевую операцию. Это происходит тогда, когда ты в квартире внезапно сталкиваешься с вооружённым преступником.

Прямые столкновения с преступниками происходили в то время очень редко. Но у меня это всё-таки случилось. Я в охране отработал уже год. У меня была хорошая репутация: десантник, крепкий парень, спортсмен, рвётся в бой. Я к тому времени ещё и в университет на юрфак поступил.

В тот памятный день я был старшим экипажа. Кроме меня в машине был водитель и ещё один член экипажа, Миша. Он только что из Вооружённых сил демобилизовался. У нас он был ещё только стажёром, у него даже оружия не было. У меня с собой был ПМ (пистолет Макарова. — Ред.), у водителя тоже ПМ. Это сейчас вневедомственная охрана едет с автоматами и в бронежилетах, а тогда у нас ничего этого не было.

На пульт дежурному поступает обычный вызов: в квартире сработала сигнализация. Время прибытия у нас — не более трёх минут. Буквально через полторы минуты мы уже были в адресе. Это большой жилой дом. Нужная нам квартира — на седьмом этаже. По инструкции, один обязательно поднимается по лестнице, другой — едет на лифте.

Шли мы на этот вызов с совершенно притупленной бдительностью. Идём, болтаем друг с другом. Подошли к двери квартиры, осмотрели: дверь без нарушений. Позвонили в звонок, подёргали ручку. И уже собрались развернуться и уйти, как за дверью что-то зашебуршало. Собака не собака, кошка не кошка… Непонятно.

Доложил на пульт: дверь без нарушений. Там, как всегда, говорят: «Оставь «сторожа». Подумал я, подумал и почему-то решил: не буду я спичку вставлять, а оставлю стажёра. Говорю Мише: «Стой у двери, через часик я подъеду. Если ничего не произойдёт, я тебя заберу». Поворачиваюсь, делаю два шага к лифту… Тут меня словно что-то толкнуло обернуться: стоит Миша один у двери, без оружия… Действовал я строго по инструкции, я должен был его оставить. Вот если бы я спичку воткнул, то этим бы как раз инструкцию и нарушил. Про себя думаю: постою-ка я вместе с ним, пока других вызовов нет. Получилась какая-то цепь, казалось бы, случайных событий.

Стоим, болтаем с Мишей дальше. Вдруг за дверью опять — шур-шур-шур. А нас ведь в квартирах хорошо слышно — два человека громко разговаривают на пустой лестничной площадке. Я начинаю звонить в соседние двери. В одной квартире не открыли, а вот в другой дверь открывает молодая девчонка лет двадцати. Одета она была очень легко, в каком-то топике полуоткрытом. Нам тогда самим было по двадцать лет с копейками. Челюсти у нас отвисли. Нам дверь, которую мы должны были сторожить, в этот момент стала совсем неинтересна.

Начинаю девушку расспрашивать: а кто у вас соседи, кто в этой квартире живёт? Отвечает: «Мы с мужем только месяц как переехали, никого не знаем». Мы: «Так у вас ещё и муж есть! Ну как же так, такая девушка! Ля-ля-ля, ла-ла-ла…». Ей наш трёп в конце концов надоел, и она говорит: «Вы извините, но если надо что-то конкретное от меня, то я готова помочь. А если нет, то…». Я спрашиваю её уже серьёзно: «Кошку или собаку у соседей видели? Или, может, бабушка какая-нибудь там живёт пожилая? Старики ведь вообще боятся двери открывать незнакомым людям». Девушка говорит: «Нет, ничего не знаю ни про собаку, ни про кошку». И закрывает свою дверь.

Мы с товарищем начинаем обсуждать девчонку, какая она симпатичная! Жаль, что уже замужем… И в этот момент дверь нашей квартиры открывается и оттуда выскакивают двое… Один начинает поливать нас с Мишей каким-то газом из баллончика, а второй тыкает впереди себя ножом.

Когда вор начал выскакивать, я стоял к нему боком, на девушку смотрел. Но когда дверь уже открылась, я сразу развернулся и ударил его ногой. Бить в такой ситуации ногой — это уже рефлекс. Нога ведь длиннее руки. Сейчас я уже понимаю, что так быстро и правильно среагировать на внезапную попытку прорыва мне помогли упорные тренировки.

Последнее, что я увидел перед тем, как мне на глаза упала абсолютная пелена, — это лезвие ножа, которое летит в мою сторону. Я, уже ничего не видя, ударил в ту сторону ногой. Чувствую: ногой в человека с ножом я попал… Отскочил назад, выхватил пистолет, дослал патрон в патронник. И тут меня осенило: стрелять-то мне некуда… Я же вообще ничего не вижу! Не знаю, что именно это был за газ, но горло, глаза и нос у меня перехватило капитально. Паралича рук-ног нет, но ничего не видишь и дышать не можешь.

Левой рукой я махнул перед собой и на что-то наткнулся. Тут же пистолетом сверху в это что-то ударил. Патрон был в патроннике, пистолет снят с предохранителя. Палец инстинктивно нажал на крючок — выстрел!.. Повезло, конечно, что пуля вверх ушла. Но пуля тут же стала со страшным визгом, рикошетя, летать по подъезду!

Наощупь чувствую, передо мной кто-то распластался. Видно, ногой я вору попал хорошо. Он, похоже, от первого моего удара согнулся, а я ещё вдогонку ему сверху по голове вслепую пистолетом добавил. Да ещё и по лежащему ногами потоптался. В общем, лежит он, встать даже не пытается.

Сквозь слёзы и сопли всё-таки вижу, как на лестничной площадке два тела барахтаются. Кое-как разобрал, на котором из этих двоих милицейская рубашка, погоны. Другого отрываю, бью! Вор падает назад в квартиру. Я бросаюсь за ним в дверь, но спотыкаюсь о Мишу, который под ногами оказался. И тут я потерял именно ту секунду, которой вору хватило, чтобы изнутри закрыть дверь в квартиру. Он, получается, от нас там надёжно спрятался.

Вор сам себя в квартире забаррикадировал, его мы достать не можем. Начали заниматься вторым. Быстро скрутили. Он, как стало понятно, получил два серьёзных повреждения — от ударов ногой и пистолетом по голове.

Пытаюсь говорить в рацию, доложить, что произошло — но не могу! У меня шок… Начинаю звонить по квартирам. Но все слышали за дверями шум драки и стрельбу. Никто, конечно, двери не открывает! Наконец дверь открыла та девушка, с которой мы разговаривали. Стоит на пороге с молотком в руке, плачет. Я ей прохрипел: «Те-ле-фон…». Она рукой мне показала, как к телефону пройти.

Пистолет-то у нас с Мишей один на двоих. Я от лежащего вора уйти боюсь — вижу, как Мише плохо. Он даже в уголке присел. Он и газа наглотался, и попал вор ему куда-то. Хочу Мише сказать, чтобы он пошёл и позвонил, но номер телефона не могу назвать, забыл намертво! Сунул Мише в руки пистолет и показываю: если этот шевельнётся — стреляй! Пошёл звонить сам, кое-как набрал номер дежурного. А по «ноль два» уже прошёл сигнал, что где-то в подъезде стрельба слышна. Дежурный мне говорит: «Подожди, подожди!.. Сейчас не до тебя. На наряд где-то напали». Я ему хриплю: «Да это на нас напали…». А он в этот момент с людьми параллельно разговаривал. Бросает сразу другую трубку и начинает уже мне кричать: «Что? Где?..». Я называю ему номер нашего экипажа и адрес на Богатырском проспекте, где всё произошло.