Андрей Самцевич - Марш Смерти Русского охранного корпуса

В числе погибших оказались солдаты 1-го полка Григорий Сурядный, Константин Привродский и Василий Сахаров. Евгений Тихоцкий писал, что в Шабаце слышали взрыв и стрельбу на противоположном берегу Савы, но почему не пришел ожидавшийся поезд с почтой, стало известно лишь вечером, когда из Хорватии прибыли другие солдаты полка, один из которых участвовал в опознании и привез личные знаки погибших [629].

Нападение было осуществлено 2-м и 3-м батальонами 1-го Сремского партизанского отряда. По их отчетам, большая часть состава при взрыве не пострадала, за исключением уничтоженного паровоза и багажного вагона. Среди гражданских были расстреляны 13 «изменников народа». В списке трофеев и награбленного имущества, кроме оружия (из числа которого следует, что не все находившиеся в поезде военнослужащие были вооружены), униформы и обуви, большой денежной суммы в хорватских кунах, часов, чемоданов, велосипеда, снятого с убитых нижнего белья, фигурирует гражданская почта, в том числе, вероятно, адресованная и солдатам 1-го полка. В бою со спасательными партиями получил смертельное ранение один партизан [630].

В дневнике Бабовича можно прочесть, что звуки винтовочной и пулеметной стрельбы из-за реки были слышны около часа. Убитых солдат доставляли в Шабац, где немецкими властями были срочно мобилизованы плотники, которые должны были сделать 26 гробов. Погибших русских поместили в больничной часовне [631].

В составе 2-го партизанского батальона (командир – Вукашин Биволаревич «Вольф») в нападении участвовал отряд примерно из 16 человек бывших советских военнопленных под командованием интенданта 3-го ранга еврея Петра Оранского. В своих послевоенных мемуарах он датировал этот эпизод предыдущим месяцем и представил его как нападение на эшелон, на котором 150 немецких офицеров спешили на Рождество в Германию. При этом шел он, по словам Оранского, из Румы в Белград (то есть получается, что отпускники направлялись в обратную своей цели сторону). Количество погибших он исчислял «десятками», а пленных – в 96 человек [632].

К этому периоду относится усиление негативных тенденций дисциплинарного плана среди личного состава полка. Например, в начале 1944 г. стрелок 1-го полка Степан Кофанов был приговорен к трем годам и трем месяца каторжных работ за угрозы в отношении начальника и нарушение правил караульной службы. Член верховного штаба НОАЮ Сава Орович 13 января переписал в свой дневник данные одной из партизанских разведсводок о частях 1-го полка. В числе прочего там говорилось об их очень слабом моральном состояним и неверии в конечную победу Германии. Нам данные утверждения представляются необоснованно обобщенными и граничащими с пропагандой, но заслуживают внимания сведения о пьянстве личного состава и что «солдаты воруют все, что им попадается под руку, и продают гражданским» [633].

Представление о настроениях другой части военнослужащих дает письмо гауптмана Александра Шмелева (командира дислоцировавшейся в Заяче 10-й роты), написанное им жене и дочери в Болгарию. «По-прежнему, продолжаем добросовестно исполнять ту службу, которая определена нам фюрером. Появляются новые части из молодежи, приезжающей из освобожденных областей. Казачьи полки молодых дивизий соперничают между собой в доблести. Бог даст, здравый смысл в сербском народе победит и он вернется на свой национальный путь. Тогда и нам будет легче, а может быть даже получим другие, более близкие нашему сердцу задачи. Мы рассуждаем так. Лишь бы Бог благословил победу нем[ецкого] оружия над большевизмом, а [неразборчиво] благополучие, а особенно наши семьи и Родину, мы обретем безусловно » [634].

Интересно и его свидетельство о ситуации в районе: « Ввиду того, что начиная с Нового года мы ждали «гостей» которые нас обещали на праздничках «посетить», мы постоянно находились под «касками» [635]. Возможно, повышенная готовность была следствием одного из «ультиматумов», периодически получаемых частями от четников. 1944 год характеризовался тем, что немецкое командование в районе стало заключать перемирия с некоторыми группами равногорцев. Но даже с ними отношения оставались крайне натянутыми. Например, Милорад Бертолино вспоминал, что в середине года в личном конфликте с шуцкоровцами в Лознице был убит четник Милан Доскович, на похоронах которого звучали завуалированные антиоккупационные призывы [636].

Насколько можно судить, боестолкновения с повстанцами в первой половине года происходили редко, но в ряде случаев достаточно успешно. 30 марта 1-я учебная рота и охотничья команда осуществили рейд против четников в район Мошево. В бою погиб стрелок Петр Марьян и получил ранение ефрейтор-охотник» Василий Агрызков, но были взяты в плен четыре равногорца [637].

Ночью 15 апреля «тройка» коммунистических партизан из возрожденного Мачванского отряда пыталась убить селянина Момчилу Глишича из Лозницкого поля. Но в доме жертвы их ждала засада пограничной стражи, и двое нападавших получили ранения. После розысков русским и СДС удалось арестовать одного из них, Георгие Якшича, изъяв при этом немецкий пистолет-пулемет и семь магазинов к нему [638].

22 апреля в засаду того же Мачванского отряда попал двигавшийся в Заячу обоз III батальона. У Кривого потока колонну ждали 14 партизан, вооруженных английскими пистолетами-пулеметами «Стен» и двумя ручными пулеметами, расположившихся в окопах периода Первой мировой. Когда около 14.00 показались пять или шесть телег обоза, они поняли свою ошибку – вместо ожидавшихся двух человек на подводу, на каждой ехало пятеро. После войны один из участников атаки, Стеван Пантелич, утверждал, что они убили двух русских и ехавшего с ними немецкого оберста. Но в действительности Вермахт в этом бою потерь не понес, зато ответным огнем был уничтожен один из нападавших – Станое Симич [639].

В начале года юго-восточнее зоны ответственности полка Зборовского начал разворачиваться новый 5-й полк. К 25 марта его продолжавшие формирование подразделения дислоцировались в Обреноваце (где размещался полковой штаб), Вальево, Умке, Забреже и активно привлекались к акциям чистки, направленным против оперировавших в районе многочисленных групп ЮАвО. Так, 15 апреля три взвода из состава 5-й, 6-й и 7-й рот провели операцию в селе Велика Моштаница, названную в приказе командующего на северо-западе оберста Хуга «блестящей». Олег Плескачев (на тот момент – ефрейтор 5-й роты) вспоминает лишь о том, что в ее ходе солдаты-одесситы активно грабили дома, останавливать их приходилось с применением физической силы [640].

В докладе начальника Авальского четницкого корпуса майора Светислава Трифковича события, наоборот, были представлены как тяжелый бой, в ходе которого 2-й батальон Липовацкой бригады был окружен силами противника до 1000 человек и прорывался из двойного кольца окружения. Потери составили одного убитым, одного раненым и 11 попавшими в плен. 200 местных жителей были арестованы, но после побоев и допросов отпущены. По информации же сербского историка Драгослава Димитриевича, операция была ответом на нападение равногорского батальона на неохраняемый рудник в Печанах и, кроме русских, в ней участвовали немцы – 20 солдат и мастера работ с пострадавшего объекта. Командир батальона наредник Йован Станкович и 12 других четников были без сопротивления захвачены во сне и отправлены в концлагерь Баница, а похищенное имущество найдено и возвращено на склады [641].