Андрей Самцевич - Марш Смерти Русского охранного корпуса

Покинув Шабац, части 1-го полка были отведены от линии фронта к Товарнику и Илинцам. Все вышедшие из окружения под Авалой военнослужащие 2-го и 3-го полков (180 человек) были влиты в состав 4-й учебной роты гауптмана Александра Нестеренко и к концу месяца переброшены в Стари Янковцы, где для отдыха и восстановления сосредоточились остатки 2-го полка. Там рота, насчитывавшая после эвакуации раненых и больных 115 человек, была переименована в 9-ю и вместе с 10-й и 11-й вошла в состав заново сформированного III батальона полка (командир – гауптман Николай Мамонтов). Кроме него под командованием Мержанова оставались саперный и связной взводы, учебная команда и приданный тяжелый взвод I батальона 4-го полка [903].

К началу ноября территория юго-восточной Боснии находилась под постоянными ударами НОАЮ, имевшей базу в Травнике. В то же время именно через этот район вдоль берега Дрины предстоял дальнейший марш армейской группы «Е», чьи части были остро необходимы в восточной Хорватии. На данном фоне немецкое командование решило задействовать 1-й и 2-й полки (с приданной частью транспортной колонны штаба корпуса) для удержания территории на западном берегу Савы в районе города Брчко (на современной границе Боснии и Хорватии). В район они прибыли 12–15 ноября и заняли населенные пункты Челич (I батальон 1-го полка), Брка (III батальон 2-го), Омербеговача, Пукиш и Шокчичи (II батальон 1-го). Штабы и полковые обозы развернулись в самом Брчко и в Гунье на противоположном берегу [904].

Оперативно русские вошли в состав БГ генерала Йозефа Кюблера, имевшей задачу удерживать Сремский фронт и плацдарм у Брчко. На 5 декабря она также включала 118-ю егерскую дивизию (две усиленные полковые группы), дивизию специального назначения «Штефан» (три полицейских полка), 18-й полицейский полк СС и восемь полицейских добровольческих батальонов, сведенных в еще два полка. Кроме того, в районе размещалась 12-я хорватская дивизия (XII регулярная оперативная бригада Усташской войницы и 3-я горная бригада, штаб в Брчко) [905].

Боевые действия на новом участке вспыхнули практически сразу: в ночь с 15 на 16 ноября XVIII Хорватская бригада НОАЮ атаковала Брку. При этом гарнизон села оказался ослаблен: накануне днем 9-я и 11-я роты осуществили рейд на юго-запад и заночевали в населенных пунктах Горни Рахич, Паланка и Мусульманская Маоча. Они были усилены парой минометов и тремя тяжелыми пулеметами из приданного батальону взвода тяжелой роты 1-го полка. Около 1.30 партизаны легко прорвали охранение на участке транспортной колонны и отрезали 10-ю роту. Организованного сопротивления в селе не было – люди прорывались хаотично и поодиночке, оборону удалось организовать лишь на северной окраине. К утру повстанцы сами оставили село. В ту же ночь ими была предпринята атака на Рахич, но 9-я рота смогла отразить ее. Выдвинувшись на помощь в Брку, она отбила часть захваченного там противником обоза и партизанский пулемет [906].

При 9-й роте от самого Велико Градиште неофициально находился и участвовал в боях 16-летний Юрий Иванов, пасынок погибшего под Авалой военнослужащего Александра Копыля. О событиях той ночи он вспоминал: «Ночь уже была на исходе, но вдруг собаки залаяли, раздалась очередь пулемета на посту. Слышу крик Лени Казанцева: «Все вон, нападение партизан!» В такие моменты он был – кипяток, внутри ледяной оболочки. Кинулись вон, в сады, слышим вой партизан. Бедный наш старик-командир, Нестеренко, заикаясь, кричит: «Четвертая рота, в штыки, ура!» Бедняга забыл, что мы теперь девятая. […]

Мы ринулись вперед, а враг – драпать! У нас убили пулеметчика. Стало тихо вокруг, рассвело. Мы осторожно выступили, идя гуськом, и наткнулись на отряд партизан, который – оказалось – одновременно атаковал наш штаб в Брко. Опять залпы: ихние, наши. Снова русское «Ура!» Хорошо запомнились убитые – наши и вражеские – лежавшие у мечети. Бойцу Прокофьеву пуля попала в сердце, прострелила фотографию, где он был изображен с женой: он носил ее на груди. Мне повезло. В комнату, где я ночевал, боснийцы закинули гранату, но меня уже там не было» [907].

По воспоминаниям лейтенанта Полянского, накануне днем гауптман Мамонтов и командир 10-й роты обер-лейтенант Николай Якубовский сочли, что какая-либо угроза Брке отсутствует и усиление охранения не требуется. Нападение, по его словам, началось в полночь, когда на улицах неожиданно раздались очереди и разрывы гранат. Выскочив из дома, Полянский примерно в 50 шагах от себя увидел перебегающих партизан и понял, что организовать оборону уже невозможно. На выезде из села в сторону Брчко бегущих собирали Мамонтов и Мержанов, там же находился батальонный врач, оказывавший помощь раненым. Взводу 1-го полка удалось спасти минометы, из которых немедленно был открыт огонь по селу [908].

Подробный рассказ о событиях той ночи оставил и командир 4-го батальона XVIII бригады Джоко Тадич. В задачу его подразделения входила атака села с западного направления, а 2-й батальон должен был перекрыть дорогу на Рахич. Развернувшись, партизаны выслали разведгруппы, одна из которых захватила двух находившихся в патруле русских, не соблюдавших элементарных мер осторожности – куривших и разговаривавших в темноте. Темная и дождливая ночь благоприятствовала атаке, а шуцкоровцы, хоть и освещавшие иногда территорию, не обнаружили сосредоточения повстанцев. Пленные не только сообщили тем все необходимые сведения, но и, обманув часового, провели передовую группу гранатометчиков вплотную к единственному бункеру на окраине села. Весь его гарнизон был уничтожен разом, а ворвавшиеся на улицы партизаны начали забрасывать дома гранатами, практически не встречая отпора. Застигнутые врасплох русские выбегали из домов в нижнем белье, многие попали в плен. Единственный очаг организованного сопротивления находился в здании школы в центре села, но и он под огнем противотанковых средств продержался не долго. Там же был захвачен немецкий офицер (вероятно, из рамочного персонала) [909].

Потери III батальона за ночь составили девять убитыми, 30 ранеными и 25 пропавшими без вести, еще двух погибшими и двух ранеными потеряла тяжелая рота 1-го полка. По официальному партизанскому рапорту, за ночь оба батальона имели трех убитых и семерых раненых, а захватили 40 пленных, французский пулемет (возможно, подразумевается 7,5-мм М1924/29 «Шательро»), шесть коней, 3000 патронов и другие трофеи. Число пленных однозначно завышено – по воспоминаниям партизана Мехмеда Зонича из 2-го батальона, их было 24 человека, примерно о таком же количестве говорил Тадич [910].

Причиной поражения III батальона, по нашему мнению, стали в первую очередь пренебрежение элементарными мерами предосторожности и крайне плохая организация обороны со стороны гауптмана Мамонтова – по большинству свидетельств, работы по укреплению села начались уже после нападения. Тогда же были расформированы приданная часть транспортной колонны, тяжелый взвод I батальона 4-го полка, учебная команда и саперный взвод 2-го, а их личный состав отправлен на пополнение рот III батальона. Это же касается части людей и имущества штаба 2-го полка, остаток которого был отведен в Гунью [911].